Братья Дэвенпорт
| Айра Дэвенпорт Уильям Дэвенпорт | |
 | |
| Братья Дэвенпорт (слева - Айра, справа - Уильям) | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
Айра Эрастас |
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: |
17 сентября 1839 год (Айра) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
США |
| Дата смерти: |
1877 (Уильям) |
Айра Эрастас Дэвенпорт (англ. Ira Erastus Davenport, 17 сентября 1839 года, Буффало, штат Нью-Йорк, — 1911 год) и Уильям Генри Дэвенпорт (англ. William Henry, 1 февраля 1841 года, Буффало, штат Нью-Йорк — 1877 год, Мельбурн, Австралия) — американские медиумы (по мнению скептиков — иллюзионисты), благодаря массовым демонстрационным сеансам получившие сенсационную и во многом скандальную известность в середине 1860-х годов, на волне раннего спиритуализма[1].
Многочисленные посетители сеансов братьев Дэвенпорт утверждали, что становились свидетелями необъяснимых явлений, связанных, в основном, с игравшиим сами по себе музыкальными инструментами, а также с казавшимися невозможными высвобождениями братьев из узлов, пут и т. д.[1] Скептики (прежде всего из числа профессиональных фокусников) объявляли искусство братьев Давенпорт трюкачеством высочайшего уровня. Однако разоблачены братья ни разу не были, и даже главный их недруг, знаменитый иллюзионист своего времени Джон Маскелайн, вынужден был признать: «Определённо, чудеса, показанные этими шутами, уложили Англию на лопатки»[2].
Выступления братьев Дэвенпорт, в отличие от сеансов практически всех медиумов, организовывались как массовые мероприятия. 7 января 1866 года они выступили в Санкт-Петербурге, перед тысячью зрителей. 9 января 1867 года — выступили в Зимнем дворце специально для российского царя и его семьи[2].
Оппоненты из числа потенциальных союзников ставили под сомнение феномен Дэвенпортов в силу «низменного характера» предлагавшихся ими демонстраций, которые напоминали цирковые представления. А. Конан Дойль, в частности, признавал, что «братья Давенпорт… работали на значительно более низком уровне, чем Хьюм», однако считал, что «высшие силы» сами избрали такие методы для демонстрации доказательств собственного существования — самой широкой, и следовательно, во вкусах своих непритязательной аудитории[2].
Писатель-спиритуалист Уильям Хоуитт, задаваясь вопросом: «Действительно ли небесные духи устраивают такие фокусы, заставляя инструменты летать? Неужели Бог может послать такое?..» — сам предлагал следующий ответ:
|
Да, Бог посылает такое, чтобы показать нам как минимум следующее: у Него есть слуги на любой вкус, готовые выполнять любую работу, и Он послал низких, шутовских духов, ибо сама наша эпоха - низкая и очень чувственная. Пошли Он что-нибудь более возвышенное, никто бы просто ничего не заметил. И так-то девять человек из десяти не понимают, что они видят. У. Хоуитт. История спиритуализма. Глава 10.[2]
|
|
Одна из особенностей феномена братьев Дэвенпорт состояла в том, что сами они не были приверженцами спиритуализма и никогда не заявляли во всеуслышание о том, что явления, происходившие на их сеансах, имеют «потустороннюю» природу. Айра и Уильям каждый раз утверждали, что хотели бы предоставить возможность наблюдателям — как союзникам, так и оппонентам — самим сделать решающие выводы о сути явлений, смысл которых им, братьям, неизвестен[2].
Известно, что в письме к Гарри Гудини Айра Дэвенпорт незадолго до своей кончины писал:
|
|
Мы никогда не признавали публично, что верим в спиритуализм. Мы считали, что публике до этого нет дела. Мы не объясняли ничего ни ловкостью рук, ни вмешательством духов. Мы предоставляли друзьям и врагам выяснять это между собой, однако, как ни печально, часто становились жертвами их разногласий. А. Дэвенпорт - Г. Гудини[2]
|
|
Действительно, противники Дэвенпортов несколько раз устраивали на их сеансах погромы, подвергая жизнь братьев серьёзной опасности.
Впоследствии Гудини утверждал, что Айра Давенпорт будто бы лично ему признавался в том, что явления, демонстрировавшиеся на их сеансах, имели «естественную подоплёку», однако истинность этого утверждения знаменитого иллюзиониста в свою очередь многими ставилась под сомнение[2].
Напишите отзыв о статье "Братья Дэвенпорт"
Литература
- «A Biography of the Brothers Davenport». T.L.Nickols, M.D., London, 1864.
- «Spiritual Experiences: Including Seven Months with the Brothers Davenport». Robert Cooper, London, 1867.
- Berger, Arthur S., Joyce Berger. The Encyclopedia of Parapsychology and Psychical Research. New York: Paragon House, 1991.
- Cooper, Robert. «Spiritual Experiences, Including Seven Months with the Brothers Davenport». London, 1867.
- Doyle, Arthur Conan. «The Edge of the Unknown». N.p., 1930.
- Ferguson, J. B. «Supramundane Facts of the Life of Rev. J. B. Ferguson». London, 1865.
- Houdini, Harry. «A Magician Among the Spirits». New York: Harper & Brothers, 1924. Reprinted as Houdini: A Magician Among the Spirits. New York: Arno Press, 1972.
- Randolph, P. B. «The Davenport Brothers». Boston, 1869.
Примечания
- ↑ 1 2 [www.answers.com/topic/davenport-brothers Davenport Brothers] (англ.). — Occultism & Parapsychology Encyclopedia. Проверено 13 ноября 2009. [www.webcitation.org/66pRvhXDf Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 А.Конан Дойль. [rassvet2000.narod.ru/istoria/10.htm История спиритуализма. Глава 10. Братья Дэвенпорт]. rassvet2000.narod.ru (1926). Проверено 13 ноября 2009. [www.webcitation.org/66pRwQ3jJ Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Братья Дэвенпорт
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
