Персонажи Mass Effect

Эта статья описывает персонажей серии Mass Effect. В сводной таблице можно найти краткую информацию о некоторых персонажах, главным образом о том, в каких частях основной трилогии они появлялись и кем были озвучены.

Главный герой

Шепард

Протагонист, при создании которого можно отрегулировать некоторые данные, такие как имя, пол, внешность, детали прошлого и военную специализацию (боевой класс). Также игрок может самостоятельно определять модель поведения Шепарда: от доброго и бескорыстного до хамского и циничного. Шепард является протагонистом всех трёх игр.

Имя Шепарда по умолчанию Джон (мужской вариант) или Джейн (женский вариант). Женскую версию Шепарда озвучила Дженнифер Хейл, мужскую — Марк Мир (его же голосом говорят некоторые персонажи-ворка и волусы). Хотя для российских игроков это не заметно, обе версии Шепарда говорят на английском с канадским акцентом (возможно, это следствие того, что Хейл и Мир сами являются канадцами по происхождению). В отличие от многих игр с настраиваемой внешностью персонажа, в «Mass Effect» уже задана внешность по умолчанию соответственно для мужского и женского персонажа. В рекламной кампании игры использовался именно мужской вариант Шепарда по умолчанию (в качестве модели лица послужила внешность голландской супермодели Марка Вандерлоо).

Независимо от решений игрока, Шепард станет спектром, предотвратит возвращение жнецов через ретранслятор Цитадели, будет убит коллекционерами и, после восстановления «Цербером», уничтожит их.

Биография

Игра предусматривает 9 вариантов прошлого игрока, каждый из которых включает в себя один из трёх вариантов событий до службы в Альянсе Систем (колонист, землянин и скиталец) и один из трех — во время (герой войны, уцелевший и безжалостный). При этом исторические события остаются неизменными вне зависимости от участия в них Шепарда. Дата рождения неизменна: 11 апреля 2154 года, и, соответственно ему 29 лет в первой игре и хронологически 31 и примерно 32 года в последующих двух, но, с учётом его смерти в начале второй игры и последующего медицинского восстановления, в биологическом плане ему всё те же 29 во второй игре и 30 — в третьей.

Варианты биографии
До службы
Колонист	Детство Шепарда прошло на колонии Миндуар, родители погибли во время атаки работорговцев. Подобран(а) военным патрулём Альянса.
Землянин	Шепард — сирота, вырос(ла) на улице на Земле. Вербовщик Альянса посоветовал ему(ей) отправиться служить, чтобы избежать какой-нибудь глупой смерти.
Скиталец	Родители Шепард(а) — военные: имя отца в игре не называется, мать — Ханна Шепард, в 2183 году капитан первого ранга. Место рождения — корабль-носитель «Эйнштейн». Всё детство проскитался по кораблям и гарнизонам, на планету высадился лишь для того, чтобы отправиться на вербовочный пункт.
Во время службы
Герой войны	Спас(ла) от захвата колонию Альянса Элизиум, единолично уничтожив целую «роту» пиратов.
Уцелевший	Во время обычной высадки отряд из 50 человек, в составе которого находился Шепард, был атакован «молотильщиками». Шепард оказался единственным выжившим.
Безжалостный	Выполнил(а) задание на Торфане ценой гибели 2/3 отряда.

По умолчанию Шепард является землянином и уцелевшим. Помимо этого, он имеет профессиональный военный код Альянса — N7.

В финале «Mass Effect 3» Шепард однозначно погибает при выборе концовки «Синтез», а также в концовке «Уничтожение», если собранных войск недостаточно. Если количество собранных войск достаточно велико, при выборе «Уничтожения» демонстрируется ролик, на котором показывается торс брони со знаком N7 находящийся среди обломков и делающий вздох. При выборе концовки «Контроль» разрушается лишь телесная оболочка, разум Шепарда при этом сохраняется и загружается в другое место, получая возможность контролировать Жнецов. Согласно «BioWare», «Mass Effect 3» является завершением истории Шепарда и он не будет появляться в других играх из этой вселенной.

Звание

Относительно звания Шепарда существует несколько неоднозначностей. При создании персонажа выводится сообщение: «CDR. John Shepard, Alliance Marine» (с англ. — «Коммандер Джон Шепард, морпех Альянса»). CDR — аббревиатура звания «коммандер» (англ. Commander). Но если сразу после создания и просмотра всех начальных роликов открыть журнал, то можно прочитать первую и пока единственную пометку: «You are Lieutenant Commander Shepard, Executive Officer on the SSV Normandy» (англ. Вы - лейтенант-коммандер Шепард, старший помощник на КТАС "Нормандия"). Как правило, Lieutenant Commander на ранг ниже, чем Commander. Но примечательно то, что согласно внутриигровому кодексу в Альянсе даже нет звания Commander, вместо него есть Staff Commander (см. звания Альянса). Также примечательно, что из-за специфичности работы журнала заданий в «Mass Effect» упомянутую выше пометку можно прочесть только в описанный момент игры, далее она затирается пометками о новых текущих заданиях.

Тем не менее в процессе всех трёх игр по отношению к Шепарду используют обращение «Commander». Однако, согласно сложившейся традиции в англоязычных странах такое обращение приемлемо как по отношению к коммандеру, так и к лейтенант-коммандеру, если ситуация не требует подчеркнуть полное звание последнего. Логично предположить, что это правило экстраполируется и на выдуманный ранг Staff Commander. Также слово «сommander» буквально переводится, как «командир». Которым Шепард является во всех играх трилогии.

В русской локализации упомянутая выше пометка в журнале некорректно переведена: «Вы - капитан 3-го ранга Шепард, старший помощник на фрегате "Нормандия"». И соответственно, обращение к Шепарду «Commander» переведено, как «капитан». Видимо, руводствуясь тем, что ранг лейтенант-коммандера американского морского флота в некоторой степени соответствует рангу капитана 3-го ранга российского флота. Примечательно, что в начале «Mass Effect» Шепард является лишь одним из подчинённых Андерсона, который в тот момент является капитаном (англ. Captain) корабля «Нормандия», но в русской локализации из-за этой ошибки перевода их обоих называют «капитанами».

Так как официально в «Mass Effect 2» Шепард мёртв(а), то воинское звание у него(неё) отсутствует, но, несмотря на это, его(её) часто называют «капитаном» (Commander), что характеризует скорее род занятий (командование кораблём), чем конкретно воинское звание.

Фамилия

Шепард (англ. Shepard) — фамилия первого американского астронавта. Кроме того, интересным является созвучие фамилии героя с английским словом "пастух" (англ. shepherd ['ʃepəd]), что некоторым образом намекает на его роль во вселенной «Mass Effect».

Критика и отзывы

Женщина-Шепард включена в «топ-10 опасных женщин в видеоиграх», опубликованный на портале Cheat Code Central.

Члены отряда (основные)

Тали’Зора

Личные данные
Имя	Тали’Зора нар Райя, Тали’Зора вас Нима, Тали’Зора вас Нормандия
	англ. Tali’Zorah nar Rayya, англ. Tali'Zorah vas Neema, англ. Tali'Zorah vas Normandy
Вид	кварианец
Пол	женский
Боев. спец.	техника
Оруж. спец.	пистолет, дробовик

Тали’Зора (англ. Tali’Zorah) — молодая кварианка, чья встреча с Шепардом в «Mass Effect» помогает разоблачить Сарена. Тали является возможным романтическим интересом для Шепарда-мужчины в «Mass Effect 2» и «Mass Effect 3» (при наличии романа во второй части). В случае, если романа с Шепардом у неё не было, то в «Mass Effect 3» игрок может застать её в обнимку с Гаррусом.

Тали предана своему делу, ей свойственны благородные поступки. Как и большинство кварианцев, ненавидит гетов, хотя и считает, что кварианцы сами виноваты в том, что синтетики захватили их родную планету.

Тали озвучивает Лиз Срока. Если Шепард будет иметь с Тали роман в «Mass Effect 3», то она подарит ему фотографию, на которой она изображена без фильтрующей маски. Эта фотография является переработанным изображением победительницы Мисс Англия-2005 Хаммасу Кохистани (причём, Кохистани не снималась специально для этого фото).

Биография

Тали, дочь адмирала Раэль’Зоры, выросла на Мигрирующем флоте ^{(см. раздел: Кварианцы)} и, отправившись в Паломничество, нашла улики, изобличающие Сарена, и чуть не поплатилась за это жизнью, но встретила Шепарда. После уничтожения «Нормандия СР-1» возвращается на флот на корабль «Нима», но, снова встретив капитана на Хестроме, в глубоком тылу гетов, и закончив дела, присоединяется к команде. В «Mass Effect 3» возвращается в звании адмирала Мигрирующего Флота, когда Шепард вмешивается в нападение кварианцев на гетов. Она считает, что нужна своему народу и говорит о скором возвращении на Мигрирующий Флот. Её можно уговорить остаться и от этого зависит дальнейшее развитие событий. При наличии романа с ней или его отсутствии, будет разыграна сцена соответствующего характера, в которой Шепард будет решать — остаться ли ей или позволить уйти к своим.

При поддержке Шепардом гетов в «Mass Effect 3» (за исключением случая, когда от гетов выступает Легион), геты уничтожат флот кварианцев, а Тали погибает в том случае, если у персонажа не «прокачан» разговор (также критичную роль играют некоторые принятые решения в «Mass Effect 2» и «Mass Effect 3» — например, уничтожение/переписывание гетов-еретиков, разрешение конфликта с Легионом и т.д.).

За свою жизнь Тали сменила несколько кораблей: «Райа» от рождения до паломничества (приставка «нар Райа»), «Нима» и «Нормандия СР-2» — после (приставки «вас Нима» и «вас Нормандия» соответственно). В «Mass Effect 3» после высадки на родную планету кварианцев Раннох меняет приставку на «вас Раннох».

Гаррус Вакариан

Личные данные
Имя	Гаррус Вакариан
	англ. Garrus Vakarian
Вид	турианец
Пол	мужской
Боев. спец.	оружие и техника
Оруж. спец.	снайп. винтовка, штурм. винтовка, пистолет (ME1)

Гаррус Вакариан (англ. Garrus Vakarian) — бывший сотрудник Службы Безопасности Цитадели. Гаррус считает, что цель оправдывает средства, но им всегда управляют благородные мотивы, например, желание восстановить справедливость; он не выносит, когда правила позволяют злодеям выйти сухими из воды. По собственному признанию, это делает его плохим турианцем.

Возможный романтический интерес Шепарда-женщины в Mass Effect 2 с их продолжением в Mass Effect 3.

Гарруса озвучивает Брэндон Кинер.

Биография

Отец Гарруса был офицером СБЦ и с детства прививал ему уважение к закону, поэтому отговорил его подавать заявку в СПЕКТР. В итоге Гаррус стал офицером СБЦ, но служба тяготила его слишком гуманными, по его мнению, методами и большим количеством бумажной волокиты. Поэтому после прекращения расследования СБЦ действий Сарена Артериуса, которое было чистой формальностью вследствие неприкосновенности СПЕКТРа и засекреченности его действий, он уходит из СБЦ и просит присоединиться к игроку. После смерти Шепарда создаёт волонтёрский отряд для борьбы с преступностью. За свои действия от жителей Омеги получает прозвище «Архангел». Если выжил во второй части, то присутствует в Mass Effect 3 в качестве советника Турианской Иерархии в звании генерала по борьбе со Жнецами.

Лиара Т’Сони

Личные данные
Имя	Лиара Т’Сони
	англ. Liara T’Soni
Вид	азари
Пол	—   ("женский")
Боев. спец.	биотика
Оруж. спец.	ПП, пистолет

Лиара Т’Сони (англ. Liara T’Soni) — азари-учёный, занимается ксеноархеологией, специализируется на протеанах, но в связи с обстоятельствами прекращает научную деятельность. Лиара — дочь матриархов Бенезии и Этиты. Из-за того, что она родилась от союза двух Азари, а не от более привычного для азари союза с представителем иной расы, Лиара, как и все чистокровные азари, не имеет на лице никаких татуировок. Возможный романтический вариант игрока любого пола в «Mass Effect» и «Mass Effect 3». В «Mass Effect 2» при наличии DLC Логово Серого Посредника можно «вспомнить былое» — но при условии романа с Лиарой в первой части и его отсутствия с кем-либо во второй. (в случае если у вас роман с кем-то во второй части, её можно убедить, что это лишь временное увлечение и после этого «вспомнить былое».)

Лиара вежлива и скромна, но в силу характера работы торговцем информацией ей приходится быть жёстче в последующих частях игры. Поначалу напрочь лишена чувства юмора, и совершенно не понимает, когда люди пытаются шутить, но уже в третьей части начинает шутить сама.

Лиару озвучивала Али Хиллис, внешность лица была взята от актрисы Джиллиан Мюррэй.

Биография

Лиара вопреки желанию матери стала учёным и занималась научной деятельностью до 106 лет, свернув научную деятельность в связи с присоединением к команде игрока. После уничтожения корабля Шепарда «Нормандия СР-1» занималась поисками тела коммандера, которое для восстановления отдала «Церберу». После этого занялась поисками Серого Посредника, который пытался продать тело Шепарда Коллекционерам, и стала информационным брокером. В дальнейшем, с возможной помощью «Цербера» и Шепарда, устранила Серого Посредника и заняла его место.

«Отец» Лиары матриарх Этита является правительственным агентом. Она ушла из семьи и не поддерживала отношений с Бенезией и Лиарой, о чём очень сожалела. В третьей части приставлена азарийским правительством для слежки и защиты собственной дочери.

Кайден Аленко

Личные данные
Имя	Кайден Аленко
	англ. Kaidan Alenko
Вид	человек
Пол	мужской
Боев. спец.	биотика и техника
Оруж. спец.	пистолет, штурм. винт. (ME3)

Кайден Аленко (англ. Kaidan Alenko) — лейтенант, член экипажа «Нормандии». В зависимости от решений игрока может погибнуть во время миссии на Вермайре. В противном случае появится в «Mass Effect 2» и в «Mass Effect 3», в последнем — в звании майора и с получением статуса СПЕКТРа. Кайден является бисексуалом. Возможный романтический интерес Шепарда-женщины в «Mass Effect», а также Шепарда любого пола в «Mass Effect 3». Во время нападения «Цербера» на Цитадель Кайден охраняет Совет и в том числе и Удину, уже работающего на «Цербер», и в зависимости от действий игрока может погибнуть. В случае, если Кайден выжил, он может присоединиться к экипажу «Нормандии».

Кайден всегда ведёт себя сдержано, возможно, из-за произошедшего во время его обучения инцидента — гибели от его руки наставника-турианца. Из-за устаревших имплантатов он периодически испытывает головные боли.

Кайдена озвучил Рафаэль Сбардж. Моделью для лица Кайдена в «Mass Effect 3» послужила внешность ЛГТБ-активиста Лучано Коста.

Биография

Кайден, находясь в утробе матери, был подвергнут воздействию нулевым элементом и в детстве проявил способности к биотике. Прошёл специальное обучение на одной из станций Альянса Систем — Гагарин (Нулевой Скачок). Во время обучения произошёл вышеупомянутый инцидент.

Эшли Уильямс

Личные данные
Имя	Эшли Меделин Уильямс
	англ. Ashley Medelin Williams
Вид	человек
Пол	женский
Боев. спец.	оружие
Оруж. спец.	штурм. винт., снайп. винт., пистолет (ME1) , дробовик (ME1)

Эшли Меделин Уильямс (англ. Ashley Medelin Williams) — космопех Альянса Систем, потомственный военный, присоединяется к команде игрока во время первой миссии Mass Effect в звании сержанта. В зависимости от решений игрока может погибнуть во время миссии на Вермайре. В противном случае появится в Mass Effect 2 и в Mass Effect 3, в последнем случае — как капитан-лейтенант и СПЕКТР. Возможный романтический вариант игрока-мужчины в Mass Effect и Mass Effect 3.

Эшли имеет умеренные ксенофобные «человеко-центричные» взгляды, но старается это лишний раз не демонстрировать, религиозна.

Эшли озвучивала Кимберли Брукс, внешность была взята от Элисон Кэрролл.

Её ПВК Альянса — B4.

Биография

Эшли выросла в многодетной семье военного, отец большую часть времени находился в командировках. Поступила на службу, но несмотря на семейную династию продвижение по службе было осложнено репутацией её деда — он принял решение сдать турианцам колонию Шаньси во время Войны Первого Контакта.

Урднот Рекс

Личные данные
Имя	Урднот Рекс
	англ. Urdnot Wrex
Вид	кроган
Пол	мужской
Боев. спец.	оружие и биотика
Оруж. спец.	штурм. винт., дробовик

Урднот Рекс (англ. Urdnot Wrex) — один из последних кроганов, обладающих рангом «боевой мастер» (англ. Battlemaster). Эти редкие индивиды сочетают в себе как биотические способности, так и умение обращаться со всевозможным оружием. К команде игрока присоединяется в Mass Effect на Цитадели. В зависимости от решений игрока может погибнуть во время миссии на Вермайре в Mass Effect.

Несмотря на его угрожающий вид, Рекс редко теряет самообладание, предпочитает молчать, и весьма разумен.

О выдающихся боевых способностях говорит тот факт, что во время инициации он одолел Молотильщика (возможно, не в одиночку, а вместе со своими кранттами).

Рекса озвучивает Стив Барр.

Биография

После применения генофага ^{(см. раздел: Кроганы)} и подавления кроганских восстаний стал вождем небольшого клана на Тучанке, но после предательства отца в связи с идеологическим конфликтом улетел с родной планеты — но не раньше, чем лично убил его. После этого Рекс работал телохранителем, наёмником, солдатом и охотником за головами; в своём вымирающем виде полностью разочарован, поскольку его прагматичный реформизм не находит опоры среди кроганов.

Если Рекс остаётся жив после миссии на Вермайре, то сразу после событий Mass Effect он возвращается на Тучанку и возглавляет клан Урднот, где вносит новые порядки и правила. В противном случае главой клана станет его сводный брат Урднот Рив, консервативный и недальновидный «просто прославленный убийца».. Если он выжил в Mass Effect, то в Mass Effect 2 начнет деятельность по объединению кроганских племен на основе сложной системы перераспределения репродуктивных самок, а в третьей части выстроит новое общество, которое доверит ему представлять кроганов на совете с турианским примархом и саларианской далатрессой на «Нормандии». Если Шепард поможет с лечением, Урднот Рекс фактически становится кроганом, добившимся излечения генофага и одним из признанных лидеров кроганов. Если Шепард подделает вакцину от генофага, то Рекс добудет запись разговора саларианского советника с Шепардом, который является доказательством саботажа. Разъяренный Рекс прилетает на Цитадель, где, обвиняя Шепарда в предательстве, пытается убить его. В зависимости от действий игрока, Рекс погибает либо от рук Шепарда, либо его убивают сотрудники СБЦ.

Грант

Личные данные
Имя	Урднот Грант (Грюнт)
	англ. Urdnot Grunt
Вид	кроган
Пол	мужской
Боев. спец.	оружие
Оруж. спец.	штурм. винт., дробовик

Грант (Грюнт) (англ. Grunt) — искусственно выращенный кроган, впервые появившийся в Mass Effect 2. В российской локализации имя по неизвестным причинам перевели, как Грюнт.

Гранту свойственна присущая всем кроганам жестокость; до ритуала посвящения он относился к драке с полным безразличием, а став членом клана Урднот — с энтузиазмом.

Гранта озвучил Стив Блум.

Биография

Грант был создан кроганским вождём Окиром, который погиб, не успев выпустить своё творение из биокапсулы, которая и будет забрана Шепардом на борт «Нормандии». Игрок может выпустить или оставить крогана в этой биокапсуле, в первом случае он станет членом команды и, в зависимости от решений игрока, может стать членом клана Урднот, получив при этом имя «Урднот Грант». Если выжил во второй части, то встречается в третьей части трилогии в качестве командира отряда «Аралах» — элитного подразделения кроганов, в противном случае если его отдали Церберу, то на базе можно найти его останки.

Джейкоб Тейлор

Личные данные
Имя	Джейкоб Тейлор
	англ. Jacob Taylor
Вид	человек
Пол	мужской
Боев. спец.	оружие и биотика
Оруж. спец.	пистолет, дробовик

Джейкоб Тейлор (англ. Jacob Taylor) — бывший десантник Альянса, ныне оперативник «Цербера». Джейкоб инициативен, предпочитает действовать, а не разговаривать. Верит в идеалы «Цербера», но не приемлет некоторые его методы; специально обговаривал с Призраком, что не будет участвовать в аморальных действиях организации.

В команде игрока появится в Mass Effect 2. Возможный романтический интерес Шепарда-женщины в Mass Effect 2.

Джейкоба озвучил Адам Лазарр-Уайт, моделью лица послужил актёр Кенион Гловер.

Биография

Джейкоб служил в одном из секретных подразделений Альянса Систем, но, разочаровавшись в службе, уволился. После событий Mass Effect Galaxy, когда усилия Джейкоба по спасению Совета от террористического акта были полностью сокрыты Альянсом, вступил в ряды «Цербера».

Отец Джейкоба пропал за 10 лет до событий Mass Effect 2, в игре можно будет разузнать о его судьбе. В Mass Effect 3 встретится на базе беглых учёных из «Цербера», будет ранен, но выживет. В третьей части игры независимо от того был ли роман у Шепарда-женщины с ним или нет, у Джейкоба все равно появляется постоянная подруга; настаивает на том, что будет обеспечивать безопасность тех 37 учёных и их семей.

Джек

Личные данные
Имя	Джек, она же Подопытная «Ноль», она же Жаклин Нот, она же Дженифер
	англ. Jack, англ. aka Subject Zero, англ. aka Jacqueline Nought, англ. aka Jennifer
Вид	человек
Пол	женский
Боев. спец.	биотика
Оруж. спец.	дробовик, пистолет

Джек (англ. Jack) — молодая девушка с загадочным и жестоким прошлым, появляется в «Mass Effect 2». Джек неуравновешенна и агрессивна, в разговоре часто использует нецензурные выражения. Кроме того, её тело с ног до головы покрыто татуировками.

Возможный романтический интерес Шепарда-мужчины в «Mass Effect 2» с их продолжением в «Mass Effect 3».

Джек озвучила Кортни Тэйлор, моделью лица послужила американская манекенщица Кэндис Нэйл.

Биография

Согласно компьютеру Серого Посредника Джек родилась на Иден-Прайм. Во время беременности её мать была облучена Нулевым Элементом. Врач, который принимал роды, был подкуплен организацией «Цербер» и, обнаружив у новорождённой биотические способности, сообщил её матери, что ребёнок родился мёртвым. После этого Джек в числе других детей с биотическими способностями была переправлена в одну из лабораторий «Цербера» на Прагии, где эти способности пытались развить до максимума. Джек удалось сбежать, но из-за перенесённой в детстве психологической травмы (условия содержания в лаборатории были очень жёсткими, как и применяемые к детям методы) её психика так и не восстановилась. Попав в криминальное общество, Джек стала одним из самых опасных преступников в галактике. Если Джек удалось выжить в «Mass Effect 2», то в «Mass Effect 3» её можно встретить в академии имени Джона Гриссома в качестве наставника для детей-биотиков, так как позже в Альянсе становится известно, что она помогала Шепарду в уничтожении Коллекционеров. Её «необычные» методы обучения оказались неожиданно эффективными. Если не выполнять миссию по эвакуации академии Джона Гриссома, то на базе «Цербера» встретится в качестве фантома.

Джек использует псевдоним Жаклин Нот (англ. Jacqueline Nought) (Жаклин — женская версия имени Джек, а «Nought» переводится, как «нуль» или «ничтожество») и если она погибнет в «Mass Effect 2», то в «Mass Effect 3» именно этот вариант её имени появится на мемориале. Если на миссию в академии имени Джона Гриссома в качестве сопартийца взять Лиару, то она скажет Джек, что её настоящее имя Дженифер.

Легион

Личные данные
Имя	Легион
	англ. Legion
Вид	геты
Пол	—
Боев. спец.	оружие и техника
Оруж. спец.	снайп. винт., штурм. винт.

Легион (англ. Legion) — мобильная платформа гетов, оборудованная 1183 программами. Это значит, что Легион является носителем коллективного разума, поэтому он всегда говорит о себе во множественном числе.

Легион утверждает, что гетам не свойственны эмоции, однако при попытке выяснить, почему дыру в теле он залатал частями брони Шепарда, а не чем-нибудь другим, у него происходит подобие конфуза (что характерно, в изначальном варианте сценария «Mass Effect 2» он должен был помочь Лиаре с изъятием тела Шепарда у Серого Посредника (при этих событиях его и должны были продырявить), но сей вариант был вырезан).

Может присоединиться к команде игрока в «Mass Effect 2». Примечательно, что имя «Легион» было предложено СУЗИ, которая процитировала Библию (в данном случае, это «Евангелие от Марка»), используя отрывок «Ибо Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека. И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много» (таким образом СУЗИ намекает на множественность ИИ гетов в рамках одной платформы).

Легиона озвучил Ди Си Дуглас.

Биография

Легион был отправлен изучать органическую жизнь и в частности Шепарда. Он посетил многие места, где побывал игрок и потерял его след на месте крушения «Нормандии СР-1». После этого занимался сбором информации о вирусе, созданном для подчинения истинных гетов Жнецам. Повторно находит Шепарда на борту подбитого Жнеца, где выведен из строя хасками; в случае, если игроку хватает любопытства не отдавать его «Церберу», предлагает «Шепард-капитану» союз. Если выжил во второй части, то появляется в третьей игре и помогает Шепарду освободить гетов от контроля Жнецов, на который они согласились в связи с вторжением кварианцев. Если же принять решение уничтожения гетов, Легион при попытке применить грубую силу будет нейтрализован. Если Тали и Легион были лояльны во второй части, то решение в пользу гетов приведет к союзу между гетами и кварианцами. Однако если Легион был отдан «Церберу» или убит, то его заменяет безымянная копия, специально созданная гетами чтобы повторить путь Легиона, с гораздо большим подозрением относящяяся к кварианцам. Также если он был отдан «Церберу» встретится на базе «Цербера» в качестве мстителя.

Миранда Лоусон

Личные данные
Имя	Миранда Лоусон
	англ. Miranda Lawson
Вид	человек
Пол	женский
Боев. спец.	техника и биотика
Оруж. спец.	ПП, пистолет

Миранда Лоусон (англ. Miranda Lawson) — офицер «Цербера», оператор проекта «Лазарь». К команде игрока присоединится в «Mass Effect 2». Возможный романтический интерес игрока-мужчины в «Mass Effect 2». В «Mass Effect 3» Миранда разыскивает свою сестру, зная, что в этом замешан её отец. Миранда предана «Церберу» и верит в его идеалы (до событий Mass Effect 3), самоуверена, прагматична.

Миранда озвучена австралийской актрисой Ивонн Страховски. Внешность персонажа также скопирована с актрисы.

Биография

Геном Миранды был создан в лаборатории из генов отца — богатого влиятельного бизнесмена — и некоторых сторонних генов. Отец пытался сделать её идеальной во всем, однако, предположительно, из-за многочисленных модификаций Миранда стала бесплодной. В возрасте 16 лет Миранда, руководствуясь личными мотивами, сбежала из дома, взяв с собой свою младшую сестру-близнеца (Ориану Лоусон), созданную аналогичным образом. На тот момент сестра была младенцем, так как Генри Лоусон (отец Миранды) создал девочку искусственно. После этого Миранда вступила в «Цербер», который стал охранять её удочерённую сестру. Во время работы с Шепард(ом) она просит помочь ей спасти сестру. В случае отказа Миранда не становится лояльной капитану, что повышает её шансы погибнуть во время финала. После успеха самоубийственного задания она разрывает контакт и бросается в бега, в немалой доле потому, что её отец и Призрак объединили силы. Во время попытки спасти свою сестру из рук отца на Горизонте Миранда может погибнуть от ран, нанесенных ей Кай Леном. Если Миранда выживает, то присоединяется к Альянсу и участвует в финальной битве за Землю и сохраняет романтический интерес к Шепарду (если он имелся в «Mass Effect 2»)

Мордин Солус

Личные данные
Имя	Мордин Солус
	англ. Mordin Solus
Вид	саларианец
Пол	мужской
Боев. спец.	техника
Оруж. спец.	ПП, пистолет

Мордин Солус (англ. Mordin Solus) — саларианский профессор-генетик и бывший оперативник Группы Особого Реагирования (англ. Special Tasks Group) — саларианского спецподразделения. В команде игрока появится в Mass Effect 2.

В Mass Effect 2 Мордин — убежденный имморалист и твёрдо верит в то, что цель оправдывает действия, ему не чужды негуманные, но всё-таки жёстко ограниченные им самим методы, хотя иногда он тоже начинает в них сомневаться. Мордин умён и догадлив: например, встретив Шепарда, почти сразу догадывается, что капитан работает на «Цербер». В Mass Effect 3 Мордин может погибнуть, если позволить ему излечить генофаг или попытаться помешать ему или же присоединяется к строительству Горна.

Мордина озвучили Майкл Битти («Mass Effect 2») и Уилльям Слейерс («Mass Effect 3»).

Биография

Мордин в составе ГОР участвовал в тайной операции по модификации генофага кроганов под командованием лейтенанта Киррахе, так как их организм научился бороться с изначальным генофагом. Во время одной из высадок оспорил методы Киррахе и, прикрывая отступление сослуживцев, получил шрамы и повреждения правого головного рога. Позже Мордин покинул группу и незадолго до событий Mass Effect 2 занялся проблемой «чумы», которая начала распространяться на Омеге. После того, как Шепард помогает излечить это экспериментальное биологическое оружие Коллекцонеров, присоединяется к команде, чтобы продолжить разработки по этой линии. К событиям Mass Effect 3 угрызения совести заставляют его вновь присоединиться к ГОР и устроить утечку данных о возможности излечения генофага, что позволяет заключить невероятный союз между турианцами и кроганами.

Моринт

Личные данные
Имя	Моринт
	англ. Morinth
Вид	азари
Пол	—   ("женский")
Боев. спец.	биотика
Оруж. спец.	штурм. винт., ПП

Моринт (англ. Morinth) — четырёхсотлетняя дочь Самары Мирала, Ардат-Якши ^{(см. раздел: Азари)}.

Моринт озвучила Наталия Сиглиути, а её внешность скопирована с американской модели Раны МакАнир.

Биография

Моринт родилась где-то в 1700-х годах по земному летоисчислению. Заболевание Ардат-Якши у Моринт и её сестёр, других дочерей Самары, — Рилы и Фалере, — было диагностировано где-то в возрасте 40 лет. Всем троим было предложено провести жизнь в комфортабельном уединении, но Моринт (Самара описывает её в те времена, как «храбреца и умницу») отказалась и подалась в бега. Из-за этого Самара отказалась от прошлой жизни, стала юстицаром и в течение 400 лет выслеживала Моринт. За этот срок убийства её любовников стали у Моринт чем-то вроде наркотической зависимости. На одной планете Моринт подчинила целую деревню и убедила их поклоняться ей. Жители предлагали азари своих дочерей, как жертвы. Когда прибыла Самара, Моринт приказала всем атаковать Самару, чтобы успеть убежать. Самаре пришлось убить всех жителей, кроме детей, но Моринт к тому моменту сбежала. В конечном счете, Моринт вышла за пределы пространства Азари и направилась на Иллиум, но мать продолжала охотиться за ней, из-за чего Моринт позже сбежала на Омегу.

В «Mass Effect 2» устранение Моринт является миссией на лояльность Самары. Когда Шепард прибывает за ней на Омегу, Моринт к тому моменту соблазнила и убила молодую скульпторшу Неф. В задачу Шеппарда входит расположить к себе Моринт и, по желанию игрока, он может поддаться её соблазнению, но «сеанс» будет прерван Самарой. После чего между матерью и дочерью начнётся конфронтация, где игроку будет дан выбор: принять сторону Самары (и та убьёт Моринт) или принять сторону Моринт (та тогда убьёт Самару). В случае выбора второго варианта Моринт займет место Самары на Нормандии, но из-за их схожести во внешности остальные члены команды будут думать, что перед ними Самара (хотя некоторые будут отмечать «перемены» в её поведении). Если игрок возьмёт Моринт на финальный бой в Самоубийственной Миссии, то во время побега со взрывающейся станции Коллекционеров Шепард может погибнуть от предательства Моринт (в момент, когда он повиснет на борту Нормандии, Моринт схватит его за руку, а затем отпустит). Моринт так же может стать любовным увлечением Шепарда в «Mass Effect 2», где она его убедит, что такие сильные личности, как Шепард, смогут пережить воздействие Ардат-Якши, но Шепард всё равно погибает после её поцелуя.

Если Моринт выжила в «Mass Effect 2», то в «Mass Effect 3» Шепард получает от неё письмо, объясняющее, что она сбежала с Нормандии сразу после событий DLC «Прибытие», потому что не хотела подвергать себя и его опасности. Через компьютер Лиары Шепард перехватывает несколько писем, адресованных от неё её сёстрам. В финале Моринт объявляется на Земле в Лондоне, будучи обращённой в «баньши» (азари-хаска на основе Ардат-Якши).

Самара

Личные данные
Имя	Самара
	англ. Samara
Вид	азари
Пол	—   ("женский")
Боев. спец.	биотика
Оруж. спец.	штурм. винт., ПП

Самара (англ. Samara) — азари-юстицар. Появляется в Mass Effect 2. Также можно встретить в Mass Effect 3. Если не спасти в конце задания, может покончить жизнь самоубийством.

О личности Самары судить невозможно, так как кодекс предписывает юстицару действовать строго определённым образом.

Самару озвучила Мэгги Бэйрд. Как и Моринт, внешность Самары скопирована с модели Раны МакАнир.

Биография

Самара в молодости успела побывать наёмницей, позже попыталась обзавестись семьёй. Вскоре выяснилось, что все три её дочери — Рила, Мирала и Фалере, — Ардат-Якши. Узнав это, одна из них — Мирала (Моринт) — сбежала. После этого, чтобы остановить свою дочь, Самара стала юстицаром. В Mass Effect 2 игрок может помочь закончить эту миссию; в Mass Effect 3 Шепард встречает Самару, расследуя нападение Жнецов на монастырь, в котором находятся её две дочери. Когда им удаётся спасти Фалере, происходит катастрофичный конфликт: юстицар обязана уничтожать Ардат-Якши вне монастыря, и единственный способ для Самары избежать убийства дочери — самоубийство. А когда Шепард пытается предотвратить его, Самара вынуждена угрожать капитану, пока её дочь не находит общеприемлемое решение.

Тейн Криос

Личные данные
Имя	Тейн Криос
	англ. Thane Krios
Вид	дрелл
Пол	мужской
Боев. спец.	оружие и биотика
Оруж. спец.	снайп. винт., ПП

Тейн Криос (англ. Thane Krios) — один из самых опытных наемных убийц в галактике. Появляется в Mass Effect 2. Тейн является возможным романтическим интересом Шепарда-женщины в Mass Effect 2.

Тейн религиозен, несмотря на свою профессию гуманен, никогда не убивает без необходимости. Тейн проводит чёткую границу между душой и телом и считает, что убийство на заказ не будет грехом, так как это не его решение. Страдает «синдромом Кепраля» — неинфекционным респираторным заболеванием, свойственным только дреллам. Тейна озвучил Кит Фарли.

Биография

Тейн был одним из дреллов, переселившихся на планету Кахье ^{(см. раздел: Дреллы)}, в возрасте 6 лет начал обучаться профессии киллера, с 12 лет начал «работать». Во время одного из заданий он повстречал свою будущую жену — Ирику. Ханары, на которых он работал, позволили ему уйти со службы и завести семью. Но из-за отсутствия возможности зарабатывать другим способом Тейн стал брать частные заказы, которые стоили ему жизни жены — желавшие отомстить за одну из его жертв убили Ирику. Тейн отдал своего малолетнего сына Колята на попечение родственников, а сам отправился на поиски убийц. После завершения мести Тейн не решился вернуться домой. Во время событий Mass Effect 2 он узнает, что Колят пошёл по его стопам, игрок может помочь Тейну с этим разобраться. После этого Шепард-женщина может завести с ним роман. Если Тейн выжил во второй части, то игрок может встретить его в Mass Effect 3 на Цитадели. Криос вынужден часто посещать больницу из-за усугубляющегося синдрома Кепраля, хотя он уже на полгода пережил прогнозы врачей. Тейн погибнет от меча Кай Лена во время нападения на Цитадель, спасая советника саларианцев, однако, если майор Киррахе остался жив в Mass Effect, то он может пожертвовать собой вместо Тейна, если перед атакой на Цитадель не говорить с дреллом. Но даже в этом случае Тейн все равно умрет — сразу после миссии в Святилище табличка с его именем появится на мемориальной доске на «Нормандии», из чего можно сделать вывод, что синдром Кепраля погубил его.

СУЗИ

Личные данные
Имя	СУЗИ
	англ. EDI
Вид:	ИИ
Пол:	—   ("женский")
Боев. спец.	техника
Оруж. спец.	пистолет, ПП

СУЗИ (англ. EDI) — ИИ, установленный на «Нормандию СР-2». Её имя расшифровывается, как «Система Усовершенствованного Защитного Интеллекта» (англ. Enhanced Defense Intelligence) (дословно Улучшенный интеллект защиты). В Mass Effect 3 она получает человекоподобное тело и возможность стать напарником Шепарда.

Первоначально СУЗИ выполняет ограниченный ряд функций, но после вынужденного подключения ко всем системам корабля во время нападения Коллекционеров получает полный контроль над кораблём. Изначально Джокер негативно относился к СУЗИ, но после того, как она спасла его и корабль от захвата Коллекционерами, он изменил своё отношение.

Терминалы СУЗИ присутствуют на всех палубах и во всех комнатах «Нормандии», Шепард может спросить у неё, что это за место, а также расспросить СУЗИ об аспектах её работы.

СУЗИ может погибнуть от энергетической волны, испускаемой Горном, если Шепард принимает решение использовать его для уничтожения Жнецов. Позже табличка с её именем появляется на мемориале Нормандии.

Терминалы на главной базе «Цербера» в Mass Effect 3 проливают свет на происхождение СУЗИ. Изначально она была известна как ВИ «Ганнибал» на учебной базе Альянса на Луне, и после уничтожения всех процессоров лже-ВИ послал на всех частотах двоичный сигнал «Помогите», который и был принят «Цербером». Призрак настаивал на том, что к СУЗИ надо обращаться в неодушевлённом виде, и что «оно» должно быть ограничено в полномочиях, но также настоял на том, чтобы в «его» состав включили компоненты Жнеца. После снятия ограничений «Цербера» ликвидировала возможность дистанционного контроля над «Нормандией». В Mass Effect 3 СУЗИ получает для исследований тело другого ИИ «Цербера» и впоследствии начинает использовать его.

СУЗИ озвучена актрисой Тришией Хелфер. Внешность также скопирована с неё.

Джеймс Вега

Личные данные
Имя	Джеймс Вега
	англ. James Vega
Вид	человек
Пол	мужской
Боев. спец.	оружие
Оруж. спец.	штурм. винт., дробовик

Джеймс Вега (англ. James Vega) — космопех Альянса Систем, появляется в «Mass Effect 3». Шепард-женщина может иметь с ним роман в DLC «Цитадель», но дальше DLC отношения не продлятся.

Хотя Вега — опытный солдат, он не знаком с тонкостями и принципами политики в галактике. Он упоминает, что фамилия его отца — Сандерс (изначально эту фамилию должен был носить сам Джеймс).

Вегу озвучил Фредди Принц-младший, моделью для лица послужил актёр Ямал Казак.

Биография

Лейтенант Джеймс Вега состоит на службе в Альянсе Систем, а также является членом отряда Шепарда в «Mass Effect 3». Несмотря на то что он опытный, закалённый в боях солдат, Джеймс пока ещё не слишком хорошо знаком с непрезентабельной политической подноготной галактического сообщества. До знакомства с капитаном, во время атаки Коллекционеров на одну из колоний, перед Джеймсом стоял выбор: защищать Колонистов, либо добыть данные о нападающих. Джеймс решает добыть информацию, во время миссии лишается всего отряда. Позже выяснилось, что в данных нет надобности, так как Шепард уже уничтожил(а) базу Коллекционеров. После этого Джеймс чувствует свою вину в связи с тем, что не спас свою команду и что по его вине была уничтожена та колония. На Земле у Джеймса остался дядя-отставник.

Любит подкалывать сослуживцев и давать испаноязычные прозвища, объясняя это тем, что так ему легче запоминать людей или их имена им совершенно не подходят и он даёт им новые. Шепарду-мужчине он даёт прозвище «Локо» (исп. loco — «Безумец»), а Шепарду-женщине — «Лола» (имя сестры его лучшего друга). Так же Джеймс азартный игрок и любитель «посидеть в баре».

Члены отряда (из DLC)

Заид Массани

Личные данные
Имя	Заид Массани
	англ. Zaeed Massani
Вид	человек
Пол	мужской
Боев. спец.	Оружие
Оруж. спец.	штурм. винт., снайп. винт.

Заид Массани (англ. Zaeed Massani) — один из самых известных наёмников в Галактике. Он является типичным наёмником — жесток, брутален, неразговорчив.

В Mass Effect 2 появится после установки DLC «Заид — Цена мести».

Заида озвучил Робин Сахс. Лицо было смоделировано с неизвестного актёра, а гигантский шрам на лице был взят от персонажа фильма «Взвод» Боба Барнса (Том Беренджер).

Биография

Заид служил в Альянсе Систем, уйдя оттуда, стал наёмником и охотником за головами. Вместе с неким Видо Сантьяго основал группировку наёмников «Синие Светила», от управления которой был отстранён в ходе заговора в 2165 году, получив при этом пулю в голову. С тех пор охотится за своим личным врагом. Если пережил события второй игры, то участвует в похищении посла волусов на Цитадели по обвинению в сотрудничестве с «Цербером»; после разъяснений Шепарда волус выдаёт важные военные данные, а Заид и несколько его знакомых присоединяются к собираемому капитаном союзу. Если его лояльность не была завоёвана в предыдущей части, Заид погибает.

Касуми Гото

Личные данные
Имя	Касуми Гото
	англ. Kasumi Goto
Вид	человек
Пол	женский
Боев. спец.	техника
Оруж. спец.	ПП, пистолет

Касуми Гото (англ. Kasumi Goto) — известная воровка, находится в галактическом розыске за ряд крупных краж. Касуми очень скрытна, что соответствует её профессии.

В Mass Effect 2 появится после установки DLC «Касуми — Украденная память».

Касуми озвучена Ким Хой.

Биография

В прошлом Касуми украла у «Цербера» множество ценных вещей. Системы сигнализации, ДНК-кодеры, а также масса других различных защитных механизмов были взломаны, причём в «Цербере» так и не поняли, каким образом. В 2185 году она украла несколько произведений искусства на Цитадели и прототип преобразователя омни-геля на Иллиуме. В «Mass Effect 3» появляется во время поисков «крота» в посольстве ханаров, причём с готовностью помогает СПЕКТРу Йондаму Бау, который всего лишь хочет изъять у неё краденное. При условии, что Касуми была лояльна в Mass Effect 2, она прикрывает следы ложной смертью. В случае, если её лояльность не была завоевана, Касуми, нейтрализуя вирус Жнецов, погибает..

Явик

Личные данные
Имя:	Явик
	англ. Javik
Вид:	протеанин
Пол:	мужской
Боев. спец.	биотика
Оруж. спец.:	штурм. винт., пистолет

Явик (англ. Javik) — последний оставшийся в живых протеанин. Явик является последним выжившим представителем расы протеан. Был найден в стазисной капсуле во время раскопок на Иден Прайм. Безжалостен, яростен, не скрывает свойственных протеанам империалистских взглядов, практически не верит в возможность победы рас, которые он наблюдал в состоянии каменного века. Специецист. Как и Шепард, Явик вёл отборную команду против Жнецов, но все его подчинённые попали под воздействие психической обработки, после чего тот самолично вынужден был пленить и убить их.

Имя этого персонажа, в оригинале звучащее как "Джавик", было локализовано как Явик (возможно, по аналогии с библейскими, германскими и римскими именами и названиями: ср. англ. Justinian, Jerusalem, Jesus, John, Jormungandr c рус. Юстиниан, Иерусалим, Иисус, Иоанн, Ёрмунганд).

Появляется в качестве персонажа в «Mass Effect 3», если приобрести дополнительный контент «Из пепла» (англ. «From Ashes»).

Явика озвучил Айк Амади.

Ария Т’Лоак

Ария Т’Лоак (англ. Aria T'Loak) — азари являющаяся де-факто правительницей станции «Омега», несмотря на то что на станции нет формального правительства или администрации.

Личные данные
Имя	Ария Т’Лоак
	англ. Aria T'Loak
Вид	азари
Пол	—   ("женский")
Боев. спец.	биотика
Оруж. спец.	ПП, дробовик

Прошлое Арии до прибытия на станцию неизвестно. Когда она прилетела на «Омегу», то нанялась в местный клуб стриптизёршей, притворяясь молодой девой. На самом деле она уже тогда была могущественным матриархом. Она постепенно формировала союзы с влиятельными лицами на станции, прежде чем совершить переворот и устранить предыдущего правителя-крогана. Крогана Ария решила оставить в живых, прозвав его Патриархом, насмешливым прозвищем для азари, и держит его у себя в роли советника-марионетки.

В Mass Effect 3 встреча с Арией происходит в баре Цитадели «Чистилище», с её слов становится известно, что она потеряла влияние на Омеге под натиском вооруженных сил «Цербера», которые начали развёртывать базу за ретранслятором «Омега-4». Предлагает Шепарду собрать преступные группировки «Синие светила», «Кровавая стая» и «Затмение» под её руководство в обмен на поддержку в предстоящей битве со Жнецами.

Также помимо основной сюжетной линии, в дополнении «Омега» Шепарду снова предстоит помочь ей. На этот раз отвоевать ту самую злополучную станцию на астероиде, во главе которой стоит Олег Петровский — один из лучших стратегических агентов Призрака, который и был инициатором нападения. Во время игры Шепард и Ария встречают турианку Найрин Кандрос — лидера небольшой группировки «Коготь». Найрин, также и все обитатели Омеги, заинтересована в освобождении станции. В её разговоре с Арией становится понятно, что знают они друг друга очень давно. Несмотря на сложившиеся обстоятельства и вынужденный союз, они обе не собираются уступать друг другу. Ария желает добиться цели любыми средствами, невзирая на жертвы, тогда как Найрин заинтересована в благополучии жителей. Во время прохождения можно ещё раз убедиться о том, что Ария полноправная правительница, жестокая и беспощадная.

Может побывать напарником Шепарда только в течение выполнения задания из DLC «Омега» для Mass Effect 3.

Арию озвучила актриса Кэрри-Энн Мосс.

Найрин Кандрос

Личные данные
Имя	Найрин Кандрос
	англ. Nyreen Kandros
Вид	турианец
Пол	женский
Боев. спец.	техника и биотика
Оруж. спец.	штурм. винт., пистолет

Найрин Кандрос — первая представленная турианка в игре. Предводитель отряда наёмников «Коготь» на Омеге в 2186. В отличие от предыдущего лидера «Когтей», Найрин высокоморальна и обладает выдающимся военным опытом. Это и многое другое позволило ей превратить «Когтей» из плохо организованной банды в дисциплинированный и обученный отряд, направивший все силы на помощь и защиту жителей Омеги. Лично знакома с Арией Т’Лоак, и, хотя поначалу обстоятельства знакомства туманны, их вполне можно назвать «заклятыми подружками». Найрин гибнет по сюжету DLC «Омега», прикрывая отход основных сил «Когтя» от наступающих войск «Цербера».

Соответственно, она как и Ария может побывать напарником Шепарда только в течение выполнения задания из DLC «Омега» для Mass Effect 3.

Найрин является первой женщиной-турианкой, появившейся в серии игр Mass Effect (до выхода DLC «Омега» они появлялись только в комиксах).

Найрин озвучивает Сумали Монтано.

Экипаж «Нормандии»

Джефф «Джокер» Моро

Джефф «Джокер» Моро (англ. Jeff «Joker» Moreau) — профессиональный пилот, страдает от несовершенного остеогенеза.

Биография

Джефф пошёл в лётное училище Альянса, где и получил прозвище «Джокер» (англ. — Шутник) за свою излишнюю серьёзность. Несмотря ни на что — и скорее даже назло всему — Джокер окончил училище с отличием и считается лучшим пилотом Альянса.

• В «Mass Effect» — пилот «Нормандии СР-1».
• В «Mass Effect 2» выживает после уничтожения «Нормандии СР-1» и из-за разногласий уходит со службы в Альянсе Систем. Присоединяется к команде Шепарда и становится пилотом «Нормандии СР-2».
• В «Mass Effect 3» — пилот «Нормандии СР-2», как и остальные члены экипажа Нормандии, вновь служит в Альянсе Систем. Влюбляется в СУЗИ. В конце Mass Effect 3, разбивается на «Нормандии» на планете Eden (название планеты взято из названия концепт-арта Мэтта Родса, на котором изображена сцена, где «Джефф» выходит из «Нормандии» и подает руку СУЗИ. Сам концепт-арт называется «Crashed on Eden», что примерно можно перевести, как «Крушение на Эдеме», «Крушение в Раю» или «Крушение на Иден [Прайм]».). От финального выбора игрока, зависит, будет ли Джефф с СУЗИ или же останется один.

Джокера озвучивает Сет Грин.

Диана Аллерс

Диана Аллерс (англ. Diana Allers) — персонаж Mass Effect 3. По профессии репортер. Настырная, уверенная в себе женщина, которая без проблем может раздуть сенсацию буквально «из ничего». Вступит на борт «Нормандии» и будет вещать о подвигах Шепарда на всю галактику. Найти её можно во время первого визита на Цитадель в доках Нормандии. Помимо того, что она сама по себе является Военным Активом, если вы будете говорить с ней после каждого крупного задания, она будет усиливать другие ваши ВА. Имеется возможность начать роман после второго интервью - персонажем любого пола. О нем никто не узнает (и достижение «Романтик» не появится), так что можно будет начать (или продолжить) ещё один. Главное — этот «ещё один» не начинать, иначе возможность романа с Дианой пропадет. Диану озвучивает американская репортёрша Джесика Чобот, также внешность Дианы целиком скопирована с неё.

Инженер Адамс

Грэг Адамс (англ. Greg Adams) — главный инженер на борту «Нормандии СР-1» и друг штурмана Прессли. Адамс пережил крушение «Нормандии». После того, как была построена «Нормандия СР-2», с ним связалась доктор Чаквас, которая предложила ему вернуться под командование Капитана Шепарда, но, поскольку новая «Нормандия» принадлежала «Церберу», и все, кто на ней служил, фактически работали на «Цербер», то Адамс отклонил предложение. Однако в «Mass Effect 3» Адамс возвращается на «Нормандию», извиняясь перед Шепардом, за то, что не мог ранее вернуться на борт. На «Нормандии СР-2» он сдружился с инженерами Дэниелс и Доннелли и изредка ведёт откровенные беседы с доктором Чаквас. В финале, перед отправлением на финальную битву, Адамс скажет Шепарду, что для него было честь служить под его командованием. Адамса озвучивает Роджер Джексон.

Кэрин Чаквас

Доктор Кэрин Чаквас (англ. Karin Chakwas) — майор Альянса, военврач «Нормандии». В зависимости от решений игрока может погибнуть в Mass Effect 2.

У доктора нет семьи, и она себе компенсирует это работой с экипажем, любит работать вдали от цивилизованного космоса: «Вы — мои дети, а Альянс — мой супруг». Чаквас озвучивает Кэролин Сеймур.

Биография

Чаквас — последний представитель династии врачей, ранее служила с капитаном Андерсоном, после отстранения которого осталась служить на «Нормандии СР-1». После уничтожения «Нормандии», доктор Чаквас получает престижную должность в медицинском центре в колонии Альянса Систем на Марсе. Такая работа кажется ей не увлекательной, и она принимает предложение Цербера присоединиться к экипажу «Нормандии СР-2». Когда Шепард сдаётся Альянсу, Чаквас попросту возвращается из официального отпуска и назначается в медицинский центр на Цитадели, где Шепард может принять её обратно в команду.

Келли Чамберс

Келли Чамберс (англ. Kelly Chambers) — сотрудник «Цербера» с образованием психолога. Келли появляется в команде в «Mass Effect 2» и выполняет некоторые функции помощника капитана, а также следит за эмоциональным состоянием команды. Келли является возможным романтическим интересом для Шепарда любого пола. В зависимости от решений игрока может погибнуть в «Mass Effect 2».

В «Mass Effect 3» её можно встретить на Цитадели, в доке беженцев. От предложения вернуться к экипажу «Нормандии» Келли отказывается, ссылаясь на стресс после похищения Коллекционерами. Если во время встречи не посоветовать ей сменить личность и имя, то, после неудачного переворота Удины на Цитадели, в одном из диалогов беженцев (это можно услышать и от Доннелли с Дэниэлс) можно узнать что Кэлли убили солдаты из Цербера. В противоположной ситуации Келли останется жива и позже пришлёт Шепарду письмо, в котором сообщит, что встретила своих друзей из «Цербера», которые тоже поменяли документы, и которых она послала работать над Горном.

Несмотря на службу в «Цербере», Келли чужды ксенофобные взгляды. В третьей части игры её функции выполняет техник связи Альянса специалист Саманта Трейнор. Келли озвучивает Кара Пифко.

Саманта Трейнор

Саманта Трейнор (англ. Samantha Traynor) — секретарь и аналитик по обработке данных на борту фрегата Альянса Нормандия SR-2 в «Mass Effect 3», выполняя в целом ту же роль, что и Келли Чамберс в «Mass Effect 2». Саманта была на Горизонте во время вторжения Коллекционеров. Родители жили в Лондоне, а потом уехали в колонию, где родилась их дочь, — Саманта. Имеет приятный лондонский акцент. Любит стратегические игры. Есть возможность поиграть с ней в шахматы, пригласив через терминал в каюте капитана, либо дать возможность помыться в своем душе. Она является возможным романтическим интересом для Шепард женского пола. Саманту озвучивает Аликс Вилтон Риган.

Стивен Кортез

Стив Кортез (англ. Steve Cortez) — лётчик-истребитель, летавший на F-61 «Трезубец», который участвовал в переоборудовании «Нормандии СР-2», после нападения на Землю принял на себя должность пилота челнока UT-47A «Кадьяк» на борту. Возможный романтический персонаж Шепарда-мужчины в «Mass Effect 3».

Кортез является единственным ребенком в семье и потерял обоих родителей в раннем детстве. Он лейтенант, вступивший в ряды Альянса Систем во время нападения Коллекционеров в «Mass Effect 2». Стив является гомосексуалом и у него был супруг Роберт, который был похищен Коллекционерами вместе со всей колонией Феррис-Филдс. Кортез до сих пор не мог отойти от этой потери. В «Mass Effect 3» Кортез становится пилотом, а по совместительству курьером, отвечающим за доставки на борт оружия и боеприпасов. Друг Джеймса Веги, с которым они вместе служили в колонии Фел-Прайм, на которую,как и на многие человеческие колонии напали Коллекционеры. Кортез единственный, кому Вега, в качестве испаноязычной клички, даёт обычное имя «Эстебан» (англ. Esteban). Может погибнуть во время возвращения на Землю, если связанная с ним сюжетная линия не пройдена (линия заключается в том, что Шепард начинает оказывать ему психологическую поддержку и в случае с Шепардом-мужчиной Кортез может стать романтическим увлечением). Кортеза озвучивает Мэттью Дель Негро.

Штурман Прессли

Чарльз Прессли (англ. Charles Pressly) — штурман Нормандии СР-1. С неприязнью относится к инопланетным расам, но в процессе работы с командой пересматривает свои убеждения.

Прессли погибает одним из первых во время нападения Коллекционеров на Нормандию в начале игры «Mass Effect 2». Хотя позже Джейкоб Тэйлор тоже подтверждает, что Прессли погиб, среди игроков ходило мнение, что Прессли жив, потому что во время исследования места крушения Нормандии (DLC «Место крушения Нормандии») Шепард не находит значок Прессли и поэтому можно считать Прессли выжившим в какой-то мере. Официально является пропавшим без вести, хотя табличка с его именем появляется в «Mass Effect 3» на мемориальной доске Нормандии.

Антагонисты

Властелин

«Властелин» (англ. Sovereign) — оставшийся в галактике Жнец, цель которого — активация ретранслятора Цитадели и открытие пути в галактику остальному флоту Жнецов (В русской локализации первой части игры их назвали Пожинателями).

Внешне «Властелин» напоминает огромного кальмара. Большая часть внешних частей имеет сине-чёрный цвет. Как и у кальмара, у него есть несколько «щупалец», находящихся в головной части корабля. Вероятно, в каждом из «щупалец» имеется орудие. В Mass Effect 2 становится известно его настоящее имя — Назара. Имя «Властелин» он получил от Сарена Артериуса.

«Властелин» будет уничтожен силами Альянса Систем во время битвы за Цитадель.

В «Mass Effect 2» можно выяснить, что некоторые части этого корабля были использованы для создания ИИ «Нормандии СР-2» и орудия «Таникс», которое можно установить на «Нормандию СР-2». Также становится известно что Жнецы, как и геты, являются конгломератами множества программ. Отличаются от гетов они тут тем, что программы каждого Жнеца обладают единой волей и мнением — то есть, если геты представляют собой объединения множества взаимно усиливающих друг друга программ-личностей, то Жнецы — единые личности, сложенные из множества программ-пазлов. Возможно, такая архитектура связана с органическими компонентами Жнецов.

Легион в третьей части вскользь упоминал, что вычислительная мощность Жнецов практически бесконечна: «одна лишь их мысль беспредельна, сокрушительна… непостижима».

Кай Лен

Кай Лен (англ. Kai Leng) — один из лучших оперативников «Цербера», специализирующийся на организации убийств. Когда-то Кай Лен служил Альянсу и был, как и Шепард, выпускником программы N7, но после того как он убил крогана в баре, был разжалован и помещён под стражу. В Mass Effect 3 становится главным антагонистом Шепарда и явно прошёл значительную кибернетическую модификацию; протеанский ВИ «Месть» также объявляет его психически обработанным Жнецами. Участвовал в нападении на Совет Цитадели, был остановлен капитаном Шепардом и Тейном Криосом (если он выжил в ходе самоубийственной миссии в Mass Effect 2 и вы поговорили с ним до нападения на Цитадель) или майором Киррахе (если он выжил на Вермайре). Если оба не выжили, то Кай Лен убивает советника; Шепарду удаётся вынудить его отступить прежде, чем он добирается до остальных членов Совета, и тот исчезает без следа, но лишь для того, чтобы напасть на Шепарда на Тессии и отобрать данные, необходимые для применения «Горна», при этом почти убив главного героя. Последний раз они встречаются в личном кабинете Призрака, где Шепард побеждает Кай Лена.

Кай Лена озвучивает Трой Бэйкер.

Катализатор

Катализатор (англ. Catalyst) — древний искусственный разум, которым по сути является сама Цитадель. После находки протеанских чертежей на Марсе было известно только то, что Катализатор является некой недостающей деталью для Горна, но как выясняется, он представляет собой коллективный разум всех Жнецов. Катализатор был создан очень древней (возможно первой) расой Левиафанов (её точное название не упоминается), которая в своё время держала в подчинении все народы в Галактике. Но их контроль над ними не был тотальным, так что некоторые из цивилизаций были уничтожены синтетиками, созданными ими же самими для улучшения жизни. Тогда Левиафаны создали Катализатора, которого запрограммировали на то, чтобы он помог решить проблему сосуществования двух принципиально разных форм жизни (синтетиков и органиков). Катализатору потребовалось время для наблюдения и изучения этой проблемы, для чего он создал армию слуг для сбора генетической информации по всей Галактике. В процессе изучения он принял более подходящее (по его выводам) решение и, после неудачных попыток объединить органиков и синтетиков путём синтеза (в финале игроку, в зависимости от его действий, будет доступен выбор синтеза, который на этот раз завершится удачно), уничтожил своих создателей и подчинённые им расы с помощью своих слуг, а все их знания, силу и генетический материал воплотил в первого Жнеца, известного как Предвестник. После этого Катализатор наблюдал за развитием каждой последующей цивилизации, очевидно, надеясь, что какая-нибудь из них сумеет создать такой ИИ, который не уничтожит её, чего так и не случилось. И поэтому каждые 50 000 лет Катализатор устраивал Жатву в виде нападения Жнецов, которые создавались из генетического материала каждой уничтоженной расы. Чтобы сократить время между циклами Жатвы Жнецы, по приказу Катализатора строили Масс-Ретрансляторы. После окончания Жатвы Жнецы вновь уходили в пустоту космоса.

При встрече с Шепардом Катализатор появляется перед ним в виде голограммы мальчика, чью смерть Шепард видел во время отбытия с Земли. Катализатор объясняет Шепарду, что наличие Горна, а также то, что Шепард стал первым органиком, который добрался до места обитания Катализатора, заставило его, Катализатора, переосмыслить Цикл и придумать новые варианты решения по поводу конфликта органиков и синтетиков, однако, все варианты требуют действий Шепарда.

На данный момент Катализатор и погибший мальчик являются единственными NPC во вселенной «Mass Effect», которые изображают ребёнка. На ранних эскизах дизайнера «BioWare» Мэтта Роудса Катализатор изображался, как взрослый человек, который сидел на неком подобии трона.

Клон

Клон (англ. Clone) — генетический клон Капитана Шепарда, который был создан организацией «Цербер», как источник запасных анатомических органов для настоящего Шепарда во время восстановления последнего в проекте «Лазарь». Клон был погружён в анабиоз и, после того, как Шепард был успешно воскрешён, о нём забыли. Во время событий «Mass Effect 3» его нашла Майя Брукс, собиравшая досье для борьбы Шепарда с Коллекционерами, и разбудила его. После этого Клон учился жить среди людей, но у него это не получилось и в конечном итоге он помешался на том, чтобы устранить настоящего Шепарда и занять его место. Для этого он заманил Шепарда в Архивы Цитадели, где запер его в одной из ячеек, а затем заменил все его биометрические данные на свои. После этого он попытался угнать «Нормандию», но затея сорвалась, так как настоящий Шепард сумел выбраться из Архивов и пробраться на борт. После сражения в грузовом отсеке Клон и Шепард оказываются повисшими на краю грузового люка. Клон погибает независимо от действий игрока — Шепард может либо убить Клона (вытолкнув его из люка), либо предложить ему спастись (тогда Клон сам разжимает руки). Клона, как и Шепарда, в зависимости от пола, озвучивают Марк Мир (Шепард-клон-мужчина) и Дженифер Хейл (Шепард-клон-женщина).

Майя Брукс

Майя Брукс (англ. Maya Brooks) — бывший оперативник «Цербера», который покинул организацию, чтобы преследовать свои собственные цели. Её настоящее имя неизвестно: Майя Брукс является псевдонимом так же, как и имена Хоуп Лилиум (англ. Hope Lilium), Капитан Ченнинг (англ. Captain Channing) и Раса (англ. Rasa). Работая в «Цербере» Брукс собирала досье членов команды Шепарда из «Mass Effect 2». В период событий «Mass Effect 3» Брукс вывела из анабиоза Шепарда-клона и, когда тот решил занять место настоящего Шепарда, пошла у него на поводу. После того, как клон попытался неудачно угнать «Нормандию», Брукс арестовывают и, в зависимости от действий игрока, она либо не будет принимать попыток к побегу, либо предпримет и будет застрелена на месте. Брукс озвучивает Шиван Хьюлетт (моделью внешности была Элла Томас).

Матриарх Бенезия

Матриарх Бенезия (англ. Matriarch Benezia) — могущественная азари-биотик и духовный лидер своего народа. Так же она является матерью Лиары Т’Сони. В Mass Effect была исполнителем воли Сарена. Сначала Бенезия узнала о планах Сарена в его содействии Жнецам, и решила остановить его, но влияние «Властелина» было слишком сильным и Бенезия попала в полную зависимость воле Сарена, а с ней и её отряды стражи и коммандос. Шепард встречается с ней на Новерии, где она, после небольшого сражения, выходит на некоторое время из под контроля «Властелина» и успевает передать Шепарду данные о том, где искать «Властелина». После чего снова атакует и Шепарду приходится убить её. Умирая, Бенезия говорит, что так и не увидела свет, обещанный ей религией азари. Если напарником Шепарда в данной миссии будет Лиара, то у всех троих будут соответствующие реплки в диалогах. В дальнейших частях Бенезия кратко упоминается в репликах Лиары. В «Mass Effect 3» Лиара рассказывает Шепарду, что в детстве, когда они с Бенезией жили на Тессии, она полезла в старинные развалины и Бенезия отругала её за это, но потом в тот же день подарила Лиаре её первую книгу по истории. Бенезию озвучивает Марина Сиртис.

Сарен Артериус

Сарен Артериус (англ. Saren Arterius) — бывший Спектр-турианец, предавший Совет Цитадели. Является главным антагонистом в «Mass Effect».

Сарен родился в 2139 году. В 2155 году, в возрасте 15 лет, он вступил в вооруженные силы Турианской Иерархии. Он известен своей безжалостностью. Для достижения цели способен применить любые средства. Сарен ненавидит людей, что можно объяснить гибелью его брата в Войне Первого контакта в 2157 году. Он объединился с «Властелином», чтобы захватить Цитадель, сам не зная того, что попал под его контроль. В конце «Mass Effect» может быть убит Шепардом и его командой или застрелится сам, если игрок обладает достаточным навыком убеждения. После этого «Властелин» берёт контроль над его телом, однако и в таком виде он не смог противостоять Шепарду. Следует заметить, что Сарен не считает свои методы излишними. В последующих двух частях Сарен только кратко упоминается в репликах персонажей. В частности, после падения «Властелина» Совет отказывается признать реальность угрозы Жнецов и утверждает, что Сарен подчинил гетов своей воле лишь благодаря дипломатическому таланту и поэтому использует Сарена в качестве козла отпущения, чтобы отрицать существование Жнецов. В DLC «Mass Effect 2» «Касуми — Украденная память» Шепард по сюжету использует фальшивую статую, изображающую Сарена, и здесь присутствует момент, где он с недоверием смотрит на статую, очевидно очень хорошо помня встречу с тем, кого она изображает. Сарена озвучил Фред Тэйтаскиор.

Серый Посредник

Серый Посредник (англ. The Shadow Broker) — торговец информацией, всегда работающий через развитую агентурную сеть, его имя, раса и местонахождение неизвестны, а также не ясно, одна ли это личность или группа лиц. После уничтожения «Нормандии СР-1» был нанят Предвестником, чтобы найти и передать тело Шепарда коллекционерам, но его планы пресекаются Лиарой Т’Сони (Mass Effect: Redemption). В Mass Effect 2 их конфронтация продолжается, своего финала она достигает в DLC «Логово Серого Посредника».

Лиара и Шепард наносят недружественный визит на его потайную базу, где узнают, что некоторое время назад настоящий Посредник был убит и заменён одним из своих оперативников — единственным представителем расы ягов — за агрессивность приговорённой Советом к изоляции на родной планете. Цикл повторяется, и, с помощью аппаратуры связи с имитатором голоса, Лиара принимает бразды правления целой империей тайных агентов, шпионажа и компромата.

В Mass Effect 3 Лиара оставляет своего товарища Ферона за главного, тогда как сама отправляется на Марс для дальнейших поисков схем орудия протеанского происхождения для битвы против Жнецов. Если в предыдущей части Шепард не помог Лиаре с устранением Серого Посредника, то станет ясно, что Лиара собственноручно организовала нападение посредством нескольких десятков наемников.

Предвестник

Предвестник (англ. Harbinger) — один из Жнецов, управляющий Коллекционерами, начал активную деятельность в галактике после гибели своего собрата «Властелина». Является крупнейшим и древнейшим Жнецом и, скорее всего, возглавляет их. Является первым созданным Катализатором Жнецом. Во время битвы в Лондоне Предвестник практически полностью уничтожает штурмовой отряд «Молот», пытающийся пробиться к лучу на Цитадель, в результате чего попасть на станцию удается лишь Шепарду и Андерсону.

Призрак

Призрак (англ. The Illusive Man) — лидер «Цербера». Его настоящее имя Джек Харпер (англ. Jack Harper). Впервые появляется в романе «Восхождение». Также появляется в комиксе «Mass Effect: Evolution», где рассказывается об его участии в Войне Первого Контакта.

В «Mass Effect 2» Призрак выдержан и спокоен, крайне редко позволяет себе проявлять эмоции. Его взгляды — радикальный гуманизм. Он считает, что человечество должно доминировать в галактике, и для этого надо использовать все возможные средства, включая контроль над Жнецами.

Его лицо полностью симметрично, и его нос имеет совершенные пропорции, скорее всего благодаря косметической хирургии.

После уничтожения «Нормандии СР-1» и вывода Шепарда из строя Призрак запускает проект «Лазарь» — программу восстановления Шепарда. После оживления Шепарда, Призрак рассказывает ему о нападениях на человеческие колонии и предлагает сотрудничество. Кроме того «Цербером» был собран новый корабль — «Нормандия СР-2».

В «Mass Effect 3» Призрак является главным антагонистом. Сам того не зная, контролируется Жнецами, при этом считает, что сможет управлять ими. В любом случае погибает в конце игры — Шепарду либо удается выйти из под контроля Призрака и убить его, либо удаётся убедить Призрака, что он попал под влияние Жнецов (при попытке противостоять одурманиванию застреливается, осознав свою беспомощность перед ними). По словам Майка Гэмбла, изначально была запланирована целая битва Шепарда с Призраком, но её вырезали, посчитав заштампованной, так как она могла показаться игрокам похожей на битву Шепарда с Сареном в финале первого «Mass Effect».

Призрак был озвучен актёром Мартином Шином и с него же частично был смоделирован внешний вид персонажа (другая половина черт была взята от актёра Джона Брайделла).

Другие персонажи

Адмирал Стивен Хакет

Адмирал Стивен Хакет — главное должностное лицо Флота Альянса Систем и командир Пятого Флота.

Биография

• В «Mass Effect» выдаёт побочные задания и, полагаясь на решение Шепарда, может защитить «Путь предназначения» с Советом на борту или не вступить в бой, и потом принимает участие в бою с «Властелином».
• В «Mass Effect 2» передаёт капитану сведения о месте нахождения обломков «Нормандии» SR-1 в соответствующем DLC, а также лично появляется при загрузке DLC «Прибытие», где просит у Шепарда спасти своего друга, доктора Аманду Кенсон из плена батарианцев. По окончании миссии прилетает на «Нормандию», сообщив, что Шепард может пойти под трибунал за уничтожение целой колонии.
• В «Mass Effect 3» возглавляет постройку и защиту «Горна», а также указывает цели, которые необходимо будет выполнить Шепарду как для продвижения по сюжетной линии, так и незначительные задания по поддержке союзных сил на линии фронта. Командует общим флотом при штурме Земли.

Хакета озвучивает Лэнс Хенриксен.

Дэвид Андерсон

Капитан Дэвид Эдвард Андерсон (англ. David Edvard Anderson) — военный Альянса Систем.

Дэвиду свойственна воинская честь, готов сражаться за то, во что верит. Также он является одним из первых выпускников программы N7.

Андерсона озвучивают Кит Дэвид и Патрик Сэйтц (Mass Effect: Paragon Lost).

Биография

Дэвид родился в Лондоне 8 июня 2137 года и был самым младшим ребёнком медсестры Урсулы и бортмеханика Пола Андерсонов (в русской локализации ошибочно переведено, что он их самый старший ребёнок).

• В «Mass Effect: Revelation» Дэвид занимается расследованием нападения на одну из секретных научных баз Альянса Систем и становится кандидатом в СПЕКТР, но заявка будет отклонена из-за действий Сарена Артериуса.
• В «Mass Effect: Retribution» помогает Кали Сандерс противостоять эксперименту Цербера (Полу Грейсону).
• В «Mass Effect» — капитан «Нормандии СР-1», командование которой передаст игроку по настоянию посла Удины.
• В «Mass Effect 2» в зависимости от действий игрока в «Mass Effect» станет либо представителем от Альянса в Совете Цитадели, либо помощником Доннела Удины, который станет представителем.
• В «Mass Effect 3» возглавляет Сопротивление на Земле. Независимо от действий игрока Андерсон всё равно погибает в конце игры от выстрела Призрака или потери крови от выстрела Шепарда, к которому его принудил тот же Призрак. В финальном ролике табличка с его именем водружается на мемориал Нормандии.

Известно, что Дэвид был женат, но из-за характера работы развёлся. Находится в близких отношениях с главой Гриссомской академии Кали Сандерс, с которой его объединяет общее прошлое.

Доннел Удина

Доннел Удина (англ. Donnel Udina) — посол Альянса Систем на Цитадели. Опытный политик, Удина выглядит официозным и самоважным. На первом месте для него интересы человечества и реноме землян перед другими расами. Не доверяет Шепарду. В игре Удина зачастую устраивает для игрока бюрократические препятствия. В конце игры игроку даётся выбор представителя человечества в Совете: Удина или Андерсон. В Mass Effect 2 встречается как советник, либо помощник советника Андерсона (в зависимости от действий игрока). В Mass Effect 3 неизменно советник вне зависимости от предыдущего решения, был убит при попытке захватить Цитадель с помощью «Цербера» для насильственного создания галактического союза для освобождения Земли.

Ша’ира (Спутница)

Ша’ира (англ. Sha’ira) — азари, чья позиция на Цитадели является, по видимому, аналогичной древнегреческой гетере. Она является как бы «Оракулом» игры, намекая на будущие события и роль игрока в них.

Хотя сама Ша’ира не появляется в Mass Effect 2, репортаж новостей упоминает, что из-за слухов о разглашении секретов клиентов она может оставить Цитадель. Тем не менее, у одного из членов команды назначена с ней встреча через три месяца, и это очень его волнует. Она может прислать главному герою сообщение с пожеланием удачи. Так же Ша'иру можно встретить в Mass Effect 3, после установки DLC «Цитадель».

Кали Сандерс

Кали Сандерс (англ. Kahlee Sanders) — дочь адмирала Джона Гриссома. Впервые появляется в книге Открытие, присутствует в игре Mass Effect 3 в качестве директора Академии Гриссома. В прошлом её родители развелись и Кали дала слово матери, что никогда не будет разговаривать с отцом. Сандерс принимала участие в секретных исследованиях Альянса Систем искусственного интеллекта на планете Сайдон. Но перед нападением на базу загадочно исчезает. Через некоторое время, в Восхождении, Кали по прежнему работает на Альянс в рамках проекта «Восхождение» (англ. Ascension) — программы обучения и адаптации детей с биотическими способностями и борется с агентами «Цербера». В Возмездии по-прежнему работает в проекте «Восхождение», но противостоит более серьёзному противнику — Жнецам. В Mass Effect 3 Шепард встречает её во время попытки «Цербера» насильственно «эвакуировать» Академию перед лицом наступления Жнецов.

Армандо-Оуэн Бейли

Армандо-Оуэн Бейли (англ. Armando-Owen Bailey) — офицер СБЦ, которого Шепард встречает в «Mass Effect 2». Бейли много раз получал отказ на повышение, так как предпочтение отдавалось преобладающим на тот момент турианцам. Однако после нападение гетов на Цитадель СБЦ понесла огромные потери и была вынуждена нанимать и продвигать гораздо больше людей, в том числе и Армандо. В СБЦ он вступил ради возможности проводить больше времени с семьей благодаря постоянному месту работы, хотя складывается впечатление, что отношения с родными у Бейли ладятся не лучшим образом, очевидно из-за его постоянного отсутствия на работе. В разговоре с Шепардом он сравнивает охрану Цитадели с защитой Нью-Йорка, а для обеспечения безопасности не брезгует как избиванием подозреваемых, так и принятием взяток. Бейли играет одну из решающих ролей в миссии на лояльность Тейна и является наводчиком в миссии на лояльность Гарруса. Позже Бейли появляется в «Mass Effect 3», где к этому времени он был повышен до звания капитана (англ. commander). Бейли озвучивает Майкл Хоган.

Хлоя Мишель

Доктор Хлоя Мишель (англ. Dr. Chloe Michel) работает в клинике, расположенной в жилых секторах цитадели. Её родители были медиками в ВКС Альянса — Мишель сохранила медицинские традиции семьи, но предпочла работать в качестве гражданского медика. До того, как она открыла клинику, Мишель занималась другой практикой, но была уволена за свободную раздачу медикаментов. В Mass Effect 3 Доктор Мишель все ещё находится на цитадели сотрудником Госпиталя имени Гуэрты (англ. Huerta Memorial Hospital). После завершения миссии на Марсе Шепард привозит в госпиталь Уильямс/Аленко. У доктора Мишель можно интересоваться о здоровье своего компаньона. Есть возможность завербовать Мишель на Нормандию, оставив доктора Чаквас в лаборатории, но придется убедить присоединиться к команде, используя навыки убеждения. Если Гаррус пережил самоубийственную миссию, Мишель принесет ему турианские конфеты, сказав, что увидела их и подумала о Гаррусе.

Персонажи книг

Джон Гриссом

Джон Гриссом (англ. John Grissom) — адмирал Альянса, первый человек прошедший через ретранслятор. Появляется в книге Открытие. Кумир Дэвида Андерсона и отец Кали Сандерс. Переход через ретранслятор «Харон» сделал Гриссома символом всего человечества, ушёл в отставку после Войны Первого Контакта, поселился на Элизиуме, помог своей дочери скрыться после нападения на Сайдон. Несмотря на то, что Гриссом очень известный и уважаемый человек, среди его знакомых есть контрабандисты, наёмники и прочие сомнительные личности. Джон Гриссом скончался за несколько месяцев до событий книги «Возмездие».

Пол Грейсон

Пол Грейсон (англ. Paul Grayson) — бывший оперативник «Цербера». Персонаж книг «Восхождение» и «Возмездие». В прошлом он предал «Цербер», ради своей приёмной дочери Джиллиан, имевшей огромный биотический потенциал. Над девочкой проводили ужасные опыты, из-за чего Грейсон решает похитить ребёнка. Через несколько лет Призрак выбирает его в качестве подопытного для очередного эксперимента. Он планирует внедрить в Грейсона технологии Жнецов и проводить эксперименты, связанные с этими технологиями; массированное нападение турианцев позволяет Грейсону с захватившими его разум наномашинами Жнецов сбежать. Грейсон погибает в финале «Возмездия» от рук Дэвида Андерсона и Кай Ленга.

Ссылки

• [masseffect.bioware.com/ Официальный сайт игры]
• [www.completemasseffect.com/index.php?title=Characters Вики о персонажах игры]
• [www.bioware.ru/ Русскоязычный фанатский сайт игры]

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Персонажи Mass Effect

Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».