Ковердэйл, Дэвид

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Дэвид Ковердэйл»)
Перейти к: навигация, поиск
Дэвид Ковердэйл
David Coverdale
Основная информация
Дата рождения

22 сентября 1951(1951-09-22) (72 года)

Место рождения

Солтбёрн-Бай-Зэ-Си, Великобритания

Годы активности

1967 — н. в.

Страна

Великобритания Великобритания,
США США

Профессии

Певец, автор песен

Инструменты

вокал,гитара, бас-гитара, клавишные, ударные

Жанры

хард-рок, блюз-рок, глэм-метал

Коллективы

Denver Mule, The Skyliners, The Government, Harvest, River's Invitation, The Fabulosa Brothers, Deep Purple, Whitesnake, Coverdale-Page

Дэвид Ковердэйл (англ. David Coverdale; 22 сентября 1951, Солтбёрн, Северный Йоркшир) — британский и американский рок-вокалист, автор песен. Наиболее известен как вокалист групп Deep Purple и Whitesnake.





Биография

Родители Ковердэйла владели пабом, так что ему довелось услышать много «живой» музыки. Дэвид научился играть на гитаре, но настоящий его талант раскрылся в пении. Помимо музыки Дэвид любил рисовать, и даже ненадолго стал студентом художественного колледжа в Мидлсбро (где познакомился с Мики Муди[1]), однако интерес к музыке перевесил, и в 1967 году, будучи ещё студентом, он начал петь в группе «Denver Mule», потом стал участником группы «The Skylines», позже переименованной в «The Government».

Существует легенда, что Дэвид Ковердейл ещё в августе 1969 года, выступая в «The Government» в одном из университетов на разогреве у «Deep Purple», имел за кулисами разговор с Джоном Лордом, который предусмотрительно дал ему свой номер телефона на случай, если вариант с Гилланом не сработает. На гастроли в Данию Ковердэйл отправился уже в составе «Harvest», а по возвращении присоединился к «River’s Invitation». В тот же период он работал продавцом в магазине одежды в городе Редкар[2].

В начале 1973 года он основал группу «The Fabulosa Brothers». В тот же году он по совету друга послал демо-плёнку в штаб-квартиру Deep Purple, которые искали себе нового вокалиста. Джон Лорд вспоминал впоследствии, что в тот день они собрались на прослушивание, на столе лежала гора лент, пришедших по почте. Энтузиазма особого никто не проявлял — снова нужно было выслушивать потуги любителей. Взяли первую попавшуюся, поставили на магнитофон. Это была лента, которую прислал Ковердейл. Прежде всего всех поразило звучание голоса, а затем то, что он взял для исполнения необычную песню Гарри Нильсона «Everybody’s Talkin'». Запись была не очень высокого качества, сделанная, очевидно, во время выступления в клубе, однако этого было достаточно, чтобы по обратному адресу полетела телеграмма: «Немедленно выезжай на прослушивание»[1].

Прослушивание Ковердейла проходило в замке «Клирвелл», который стал своего рода штаб-квартирой группы, и в сентябре 1973 года Дэвид был утверждён как новый вокалист группы. В обновлённом составе группа отправилась в Монтрё, где записала альбом «Burn», который занял третье место в Англии.

В перерыве между турне Ковердэйл принял предложение Джона Лорда поучаствовать в его проекте «Windows». Новый альбом под названием «Stormbringer» вышел в конце 1974 года. Следующий альбом группа записывала уже без Блэкмора — его заменил Томми Болин. Несмотря на популярность последнего альбома «Come Taste the Band», в группе назревал кризис. Дэвид первым заявил Джону Лорду, что так продолжаться больше не может и он уходит из группы.

У Ковердейла было много предложений, однако он решил выпускать сольные пластинки. В 1977 году вокалист переехал в Западную Германию, где записал свой первый альбом, «White Snake». На обложке диска красовалась белая змея, а внутри пряталась подборка рок-баллад. Впрочем, в то время в Британии господствовал панк-рок, и релиз пришёлся не ко двору. Сходная участь ожидала и второй сольник, «Northwinds». После его выхода Ковердэйл вернулся на родину, где основал «Whitesnake», в которую вошли гитаристы Мики Муди, участвовавший в создании сольных альбомов Ковердэйла, и Берни Марден, переманенный Ковердэйлом из Paice Ashton & Lord, басист Нил Мюрэй, барабанщик Дэвид Даул и клавишник Брайан Джонстон. Постепенно группа создала себе хорошую репутацию и к началу 80-х оказалась в высших кругах рок-сообщества.

В 1982 году Ковердэйлу предложили место вокалиста в Black Sabbath вместо ушедшего Дио. Ковердэйл отказался.

В 1984 году Ковердейлу позвонил Дэвид Гиффен. «Пока Дэвид не связался со мной, я работал по всему миру, но не в Америке. В 1984 я фактически прекратил записываться в Европе. Мой первый брак трещал по швам. Тогда и позвонил мне Дэвид Геффен: „Пришло время серьёзно взглянуть на Америку“. В Лондоне меня уже ничто не удерживало, поэтому вместо того, чтобы изредка наведываться в Штаты, я решил перебраться туда насовсем. И в течение четырёх-пяти лет все шло просто великолепно».

В августе-сентябре 1985 года в Whitesnake приходит новый барабанщик, Эйнсли Данбар, и группа начинает работать над новым альбомом (в будущем — знаменитый «Whitesnake 1987»), однако болезнь Ковердэйла вынуждает надолго отложить репетиции и запись[3]. Пик «змеиной» карьеры пришёлся на 1987 год[4].

В 1989 году после страстных ухаживаний Дэвид женился на Тони Китэйн. Он называл её своей «распутницей и вдохновительницей»[5].

По окончании турне в 1990 году, Дэвид решил прекратить существование группы: «в конец 1990 года мне потребовалось 2 развода — один с Whitesnake, другой с Тони».

В марте 1991 года состоялась встреча двух легенд: Дэвид Ковердэйл и Джимми Пэйдж встретились в Нью-Йорке и обсудили возможности совместного творчества. Итогом стал альбом «Coverdale/Page», вышедший в марте 1993 года, и последовавший за ним тур, состоявший из семи концертов[6].

Летом 1994 года состоялся тур Whitesnake нового состава — Адриан Ванденберг, Уоррэн де Мартини, Руди Сарзо, Дэнни Кармаззи и Пол Миркович. Первый концерт состоялся в Санкт-Петербурге. Whitesnake стали хэдлайнерами фестиваля «Белые Ночи Санкт-Петербурга».

Мне понравились впечатления от посещения России. Я вполне удовлетворён приёмом и тем, что увидел, но у меня была БОЛЬШАЯ проблема с «честностью» некоторых «организаторов». К тому же ВСЕ мои альбомы, которые просили подписать люди, были «пиратскими». Все до единого!!! Ни одного легального альбома!!!

Тур окончился в октябре.

После небольшого отдыха Ковердэйл вместе с Ванденбергом, Кармаззи и другими музыкантами вернулся в студию для записи сольного альбома, который должен был называться «The Last Hurrah». Однако обязательства перед EMI предполагали выход ещё одного альбома Whitesnake. В EMI также попросили сменить название. Альбом вышел в марте 1997 года и назывался «Restless Heart». В ноябре 1997 году Whitestake в в составе David Coverdale — Vocals, Adrian Vandenberg — Guitar, Steve Farris — Guitar, Tony Franklin — Bass, Denny Carmassi — Drums, Derek Hilland — Keyboards посетили Россию с поддержкой своего альбома Restless Heart World Tour. Концерт в Москве был отснят Российским телевидением. В то же время Дэвид говорил о том, что это прощальное турне.

В конце 2002 года Кавердэйл на официальном сайте объявил о возобновлении деятельности Whitesnake, а под Рождество был объявлен состав. 29 января 2003 концертом в Джэксонвилле начался «mmm… Nice Package Tour».

В 2006 году Дэвид Кавердейл стал гражданином США, сохранив при этом английское подданство[7].

Дискография

Deep Purple

сольные альбомы

Coverdale/Page

Whitesnake

Другое

Напишите отзыв о статье "Ковердэйл, Дэвид"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.seva.ru/rock/?id=215 seva.ru — Рок-посевы]
  2. ↑ [www.peoples.ru/art/music/rock/david_coverdale/ Дэвид Ковердейл / David Coverdale]
  3. ↑ [www.deep-purple.ru/history/h_september.html DEEP PURPLE Russian WWW Pages — WWW.DEEP-PURPLE.RU]
  4. ↑ [rockfaces.ru/d/davidcoverdale.htm Рок-энциклопедия. David Coverdale]
  5. ↑ [www.rockhell.spb.ru/musicians/whitesnake/a2.shtml «Whitesnake: Год Белой Змеи» — история альбома «1987»]
  6. ↑ некогда источник красовался на сайте whitesnake.ru, ныне доживает свой век на некоторых форумах. [snake1.kazan.ws/cgi-bin/guide.pl?id_razdel=18123&action=article например тут]
  7. ↑ [forum.rock-center.org/archive/index.php/t-2828.html Whitesnake [Архив] — ФОРУМЫ РОК-ЦЕНТРА]

Ссылки

  • [www.davidcoverdale.com/ David Coverdale официальный сайт.]
  • [whitesneake.ru/ David Coverdale.]
  • [music.msn.com/music/artist-biography/david-coverdale/ David Coverdale: Biography]

Отрывок, характеризующий Ковердэйл, Дэвид

– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ковердэйл,_Дэвид&oldid=78309324»