Дэвис, Джозеф Станклифф
| Джозеф Станклифф Дэвис | |
| Joseph Stancliffe Davis | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
Джозеф Станклифф Дэвис (англ. Joseph Stancliffe Davis; 5 ноября 1885, Фрейзер[en], округ Честер, штат Пенсильвания, США — 23 апреля 1975, Лос-Альтос, штат Калифорния, США) — американский экономист, эмерит профессор экономики Стэнфордского университета, президент Американской экономической ассоциации в 1944 году, президент Американской статистической ассоциации[en] в 1936 году.
Биография
Джозеф родился 5 ноября 1885 года на маленькой ферме близ Фрейзера, округ Честер, штат Пенсильвания в семье Уильяма Хармара (умер в 1900 году) и Мэри Чарльз (Сиддал) Дэвис. Обучение проходил в государственной средней школе Пенсильвании[en], а в 1902 году закончил государственный Колледж Уэст-Честера[en]. В 1902—1904 годах работал учителем в государственных школах Пенсильвании[1].
В 1908 году получил степень бакалавра искусств, а в 1913 году докторскую степень в Гарвардском университете[2]. Был членом общества Пфи Бета Каппа[en], общества Дельта Эпсилон[en] и общества Дельта Сигма Рхо[3].
Преподавательскую деятельность начал преподавателем экономики и социологии в Боудин-колледже в течение 1913 года, а затем в Гарвардском университете в качестве преподавателя в 1913—1917 годах и в качестве ассистента профессора экономики в 1917—1921 годах. В качестве профессора в 1921—1952 годах и директора Института исследования продовольствия Стэнфордского университета в 1937—1952 годах. В 1952 году вышел в отставку, став эмерит профессором Стэнфордского университета[2].
В 1918—1919 годах был помощником статистика в Американской комиссии по доставки в Лондон, а также редактором The Review of Economics and Statistics[en][4]. В 1924 году был членом Комиссии Дауэса[en] по германским репарациям. В 1955—1958 годах член Совета экономических консультантов. В 1954 году стал почётным доктором гуманитарных наук в Колумбийском университете. Член и президент в 1944 году Американской экономической ассоциации, член и президент в 1936 году Американской ассоциации экономики сельского хозяйства[en], член и президент в 1936 году Американской статистической ассоциации[en], член совета директоров Совета социологических Исследований[en] в 1924 году и в 1946—1948 годах, член Королевского Экономического Общества[en][1].
- Семья
Дж. Дэвис женился 31 августа 1916 года на Флоренции Харрис Даниэлсон (ум. 1974) из Коннектикута, у которых родились Кристина, Роберт Даниэлсон, Джозеф Станклифф-младший[2].
Библиография
- Davis J.S., Day E.E. babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=coo1.ark:/13960/t61555356;view=1up;seq=7 Questions of the principles of economics] — New York: Macmillan Co., 1915
- Davis J.S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015018445257;view=1up;seq=9 Essays in the earlier history of American corporations] — Cambridge: Harvard University Press, 1917
- Davis J.S., Eldred W. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.$b31754;view=1up;seq=5 Stale bread loss as a problem of the baking industry] — Stanford University, Calif., 1923
- Davis J.S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015024494653;view=1up;seq=5 The fiscal and economic condition of Mexico; report submitted to the International committee of bankers on Mexico] — May 25, 1928
- Davis J.S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.$b39456;view=1up;seq=9 The farm export debenture plan] — Stanford University, Calif.: Food Research Institute, 1929
- Davis J.S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.35128000054906;view=1up;seq=3 Wheat under international agreement] — New York: American Enterprise Association, 1945
- Davis J.S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.b3427204;view=1up;seq=7 International commodity agreements: hope, illusion, or menace?] — New York: The Committee on International Economic Policy, 1947
- Davis J.S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=wu.89098560089;view=1up;seq=5 The population upsurge in the United States] — Stanford, Calif., Food Research Institute, Stanford University, 1949.
Напишите отзыв о статье "Дэвис, Джозеф Станклифф"
Примечания
- ↑ 1 2 [iris.unipa.it/retrieve/handle/10447/101612/131259/Fiorito%20JHET%202013.pdf In Memoriam: Joseph Stancliffe Davis, 1885-1975] // Food Research Institute Studies. — 1975. — Vol. 14, № 42. — P. 183-185.
- ↑ 1 2 3 Willits J.H. [www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/00031305.1976.10479180?journalCode=utas20 In Memoriam: Joseph Stancliffe Davis (1885–1975)] // The American Statistician. — 1976. — Vol. 30. — DOI:10.1080/00031305.1976.10479180.
- ↑ Prabook.com [prabook.com/web/person-view.html?profileId=1046644 Joseph Stancliffe Davis].
- ↑ [www.nytimes.com/1975/04/24/archives/joseph-davis-89-food-economist-exstanford-professor-dies-aide-to.html?_r=0 Joseph Davis, 89, food economist] // The New York Times. — April 24, 1975.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дэвис, Джозеф Станклифф
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
