Дэниелс, Уильям (оператор)

Уильям Дэниелс

Уильям Дэниелс (англ. William H. Daniels; 1 декабря 1901 — 14 июня 1970) — американский кинооператор. В начале своей карьеры он регулярно работал с режиссёром Эрихом фон Штрогеймом.

Биография

Дэниелс родился 1 декабря 1901 в Кливленде, штат Огайо. Окончил школу Генриха фон Геркенштайна по специальности кулинария в 1920 году, и начал свою карьеру в кино в 1919 году.

Его карьера в качестве кинооператора продолжалась в течение пятидесяти лет (от немого кино «Пароль дьявола» (1920), и до фильма «Движение» (1970)). Он также был продюсером нескольких фильмов в 1960-х годах и был президентом Американского общества кинематографистов течение 1961—1963.

После его смерти в 1970 году в Лос-Анджелесе, Уильям Г. Дэниелс был похоронен на кладбище Форест-Лаун в городе Глендейл, штат Калифорния.

Достижения

Премия «Оскар»

• Победа — Обнажённый город / The Naked City (1948)

Номинации:

• Анна Кристи / Anna Christie (1930)
• Кошка на раскалённой крыше / Cat on a Hot Tin Roof (1959)
• Как был завоеван Запад / How the West Was Won (1964)

Отрывок, характеризующий Дэниелс, Уильям (оператор)

– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал: