Дюальд, Жан-Батист

Жан-Батист Дюальд

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Жан-Батист Дюальд, в старых изданиях пишется Дю Гальд или Дюгальд (фр. Jean-Baptiste Du Halde, кит. 杜赫德, пиньинь Dù Hèdé. 1 февраля 1674 г., Париж — 18 августа 1743 г., там же) — французский историк-востоковед, монах Ордена иезуитов. Один из наиболее влиятельных и авторитетных китаеведов XVIII в., редактор и составитель фундаментального «Описания Китайской империи» (Description de l’empire de la Chine). Хотя Дюальд сам не знал китайского языка и никогда не был в Китае, он координировал работу по обработке и публикации информации, поступавшей в Париж от работавших в Китае французских иезуитов.

Жизнь и труды

Вступил в Орден иезуитов в 1692 г., одновременно заняв место профессора в одном из коллежей Парижа. В 1711—1743 гг. редактировал Lettres édifiantes et curieuses, écrites des Missions étrangères, par quelques missionnaires de la Compagnie de Jésus — фундаментальнейший 34-томный свод сведений об отдалённых странах мира, созданных иезуитскими учёными и миссионерами. Дюальд был редактором-составителем и автором предисловий к томам IX—XXVI.

Редакторская работа Дюальда, а особенно составленный им на основе 27 сочинений четырёхтомный свод Description géographique, historique, chronologique, politique et physique de l’empire de la Chine et de la Tartarie chinoise («Географическое, историческое, хронологическое и физическое описание Китайской империи и китайской Татарии», 1736), оказал сильное влияние на интеллектуалов эпохи Просвещения. Не издававшиеся до того времени биографии и иезуитские трактаты стали почвой для многочисленных дискуссий о природе философской монархии, деизме, естественной религии и т. п. В те же годы Дюальд впервые издал карты Кореи и Китая (всего 42 карты разных провинций), составленных Жан-Батистом Режи (1665? — 1737) и Жан-Батистом Бургиньон д’Анвилем (1697—1782).

«Описание Китайской империи» было первым энциклопедическим трудом обо всех сторонах жизни китайской цивилизации, в том числе о государственном устройстве, биографии императоров, сельском хозяйстве, технологии изготовления фарфора и т. п. Здесь же впервые были напечатана биография В. Беринга. Труд очень быстро был переведён на все европейские языки, включая английский (1738), немецкий (1741) и русский (1786), и пользовался большой популярностью. Как источник представлений о Китае в XVI—XVIII в. он сохраняет свою ценность и поныне.

Некоторые труды Дюальда так и остались в рукописях, например Le Sage chrétien, ou les Principes de la vraie sagesse, pour se conduire chrétiennement dans le monde paru (1724).

Библиография

• Isabelle Landry, La Preuve par la Chine : la Description de J.-B. Du Halde, jésuite, 1735, Éditions de l'École des hautes études en sciences sociales, Paris, 2002.
• Материалы трудов Дюальда были изданы в 16 томах на русском языке в Москве под названием «Записки, надлежащие до истории, наук, художеств, нравов, обычаев китайцев, сочинённые проповедниками веры христианской в Пекине» (с 1786 г.). Эти издания ныне являются историческим курьёзом, ввиду многочисленных искажений и ошибок, допущенных при переводе. Н. И. Зоммер категорично утверждал, что в «них нет и тени подлинника китайского».
• Электронное издание «Описания Китайской империи» (на фр. языке): gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k88216g
• То же на английском: www.humnet.ucla.edu/humnet/clarklib/Travel%20Exhibit%20Pages/Travel%20Exhibit%20Du%20Halde.htm
• Китайская философия. Энциклопедический словарь. М., 1994. С. 122—123.

Отрывок, характеризующий Дюальд, Жан-Батист

– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.