Дюбуа, Теодор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Теодор Дюбуа
Награды

Теодор Дюбуа (фр. Clément François Théodore Dubois; 24 августа 1837 — 11 июня 1924) — французский композитор, органист и музыкальный педагог.

Родился под Реймсом, начал учиться музыке у реймсского органиста Луи Фанара, затем окончил Парижскую консерваторию, где его учителями были Антуан Мармонтель (фортепиано), Франсуа Бенуа (орган), Амбруаз Тома и Франсуа Базен (композиция). В 1861 г. был удостоен Римской премии. В 18681871 гг. хормейстер парижской церкви Святой Магдалины, затем работал органистом в Базилике Святой Клотильды, а в 18771896 гг. вновь в церкви Святой Магдалины, уже как органист. С 1871 г. преподавал в Парижской консерватории, сперва гармонию, затем композицию; среди его многочисленных учеников — Ги Ропарц, Жюль Муке, Эдуар Рислер, Спирос Самарас, Зыгмунт Стоёвский. В 1894 г. был избран в Академию изящных искусств. В 18961905 гг. директор консерватории.

Композиторское наследие Дюбуа включает несколько опер, в том числе масштабные «Абен-Хамет» (1884) и «Ксавьера» (фр. Xavière; 1895, либретто Луи Галле по Фердинанду Фабру), множество органных сочинений, обширный пласт церковной музыки, в котором выделяется оратория «Семь слов Христа» (фр. Les sept paroles du Christ; 1867). Симфонические и инструментальные произведения Дюбуа по большей части остались незамеченными. Музыка самого Дюбуа и его преподавательская позиция воспринимались на рубеже XIX—XX веков как ультраконсервативные, а его отставка с поста директора консерватории в 1905 году была связана с широким возмущением музыкальной общественности по поводу многократного отказа консерваторской верхушки присудить Римскую премию Морису Равелю.

Возрождение интереса к музыке Дюбуа началось в XXI веке. Органистка Хельга Шауэрте записала альбом органных пьес Дюбуа, под её редакцией вышли три тома его сочинений для органа. По инициативе пианиста и дирижёра Жана Франсуа Эссе в 2011 г. был выпущен диск с оркестровыми произведениям Дюбуа, включая Concerto capriccioso для фортепиано с оркестром (1867), написанное Дюбуа для своей будущей жены, пианистки Жанны Дювинаж (1843—1922); за ним последовал диск компании Hyperion Records (2013, дирижёр Эндрю Манце, солист Седрик Тибергьян). В 2014 г. французский хор мальчиков Les Petits chanteurs de Bordeaux в честь 65-летия хора исполнил «Мессу освобождения» Дюбуа (Messe de la délivrance), что стало первой интерпретацией этого произведения детским хором. [www.lespetitschanteursdebordeaux.com/messe_delivrance_mai2014.jpg]

Напишите отзыв о статье "Дюбуа, Теодор"



Примечания

Отрывок, характеризующий Дюбуа, Теодор


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.