Дюбюф, Луи Эдуар

Луи Эдуар Дюбюф
Édouard Louis Dubufe
Место рождения:	Париж
Место смерти:	Версаль
Жанр:	Живопись
Стиль:	Классицизм
Влияние:	Клод-Мари Дюбюф, Поль Деларош

Луи-Эдуард Дюбюф (фр. Édouard Louis Dubufe; 13 марта 1819, Париж — 11 августа 1883, Версаль) — французский живописец-портретист.

Биография

Сын Клода-Мари Дюбюфа и Жюльетты Дюбюф, брат Гийома Дюбюфа. Первые уроки живописи получил у отца, позже — учился в Парижском училище изящных искусств, ученик с Поля Делароша. В 1839 году был награждён бронзовой медалью за картину, выставленную в Салоне.

В начале творческой карьеры занимался исторической и религиозной живописью.

В 1848—1851 годах жил Англии, где познакомился с произведениями известных английских портретистов, которым впоследствии стремился подражать. Стал писать преимущественно портреты, которые составили ему громкую репутацию и принесли большую популярность. Пользуясь большим успехом у аристократии, получал заказы от императора, в том числе, написал картину «Подписание Парижского мирного договора» (1856). По заказу императрицы принял участие в оформлении её «Голубого салона» в Тюильри.

Уменье приукрашать образ изображаемого и, вместе с тем сохранять сходство с натурою, а также вкус, с каким художник костюмировал свои женские модели и писал всевозможные ткани, — сделали его любимым портретистом французских дам высшего круга (портреты императрицы Евгении, принцессы Матильды, графини Монтебелло, г-жи Руэр и пр.). Мужские портреты Л. Дюбюфа (Наполеона III, Эм. Ожье, живописца А. Ж. Арпиньи, писателя А. Дюма-сына, графа Нювенкерка, П. Демидова и др.) представляют больше серьезных качеств, чем женские.

Из его картин наиболее известны: «Товия хоронит мертвых» (1844), «Утренняя молитва» (1844), «Шильонский узник» (1846), «Мирный конгресс 1867 г.» (находится в Версальском дворце) и «Блудный сын» (большой триптих с пышной композицией в стиле П. Веронезе).

Умер в 1883 году после продолжительной болезни.

Галерея

• Empress Eugenie 1854.jpg

  Портрет императрицы Евгении, 1854, Версаль

• Edouard-Louis Dubufe 001.jpg

  Портрет императрицы Евгении, Версаль

• Edouard Dubufe Congrès de Paris.jpg

  Подписание Парижского мирного договора, 1856, Версаль

• Rosa Bonheur with Bull , by E L Dubufe.jpg

  Портрет Розы Бонёр с быком, 1857, Версаль

• La princesse Mathilde (1820-1904) par Dubufe en 1861.jpg

  Портрет принцессы Матильды, 1861, Версаль

Источник

• Дюбюф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Дюбюф, Луи Эдуар

Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.