Дюваль, Анри Огюст
Поделись знанием:
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
| Анри Огюст Дюваль | |
| фр. Henri August Duval | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Страна: |
Франция |
| Научная сфера: | |
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Duval».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Duval&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=2418-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI
| ||
Анри Огюст Дюваль (фр. Henri August Duval[1] или фр. Henri-Auguste Duval[2], 28 апреля 1777 — 16 марта 1814) — французский ботаник и врач.
Содержание
Биография
Анри Огюст Дюваль родился в городе Алансон 28 апреля 1777 года[2].
Дюваль изучал медицину в Парижском университете и писал диссертацию по гастроэзофагеальной рефлюксной болезни. Он стал известным благодаря работе Plantae succulentae in horto Alenconio (1809), опубликованной в Париже. В этой работе были впервые описаны роды растений Gasteria, Haworthia и Ligularia.
Анри Огюст Дюваль умер 16 марта 1814 года[2].
Научная деятельность
Анри Огюст Дюваль специализировался на семенных растениях[1]. Он описал несколько десятков видов растений[3].
Научные работы
- Démonstrations botaniques, ou analyse du fruit, considéré en général. Paris, 1808.
- Essai sur le pyrosis ou fer-chaud. Paris, 1809 (thèse).
- Plantae succulentae in horto Alenconio, Paris, 1809.
- Supplément contenant toutes les plantes nouvelles à l'ouvrage de J.D. Dupont. Paris, 1813.
Почести
Адриан Харди Хэуорт назвал в его честь род растений Duvalia семейства Кутровые[4].
Напишите отзыв о статье "Дюваль, Анри Огюст"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=2418-1&show_history=false&output_format=normal International Plant Names Index: Henri August Duval (1777—1814)]
- ↑ 1 2 3 [web2.bium.univ-paris5.fr/livanc/?cote=47667x03&p=590&do=page Dictionnaire des sciences médicales. Biographie médicale. Tome 3, p. 566]
- ↑ См. ссылку в карточке «Систематик живой природы».
- ↑ Adrian Hardy Haworth: Synopsis Plantarum Succulentarum. London, 1812.
Литература
- Dictionnaire des sciences médicales. Biographie médicale. Tome 3, p. 566.
- Gordon Douglas Rowley: A History of Succulent Plants. Strawberry Press, 1997. ISBN 0-912647-16-0 (ошибоч.).
- Umberto Quattrocchi: CRC World Dictionary of Plant Names: Common Names, Scientific Names, Eponyms, Synonyms, and Etymology. CRC Press Inc., 2000, S. 860. ISBN 0849326761.
Ссылки
- [web2.bium.univ-paris5.fr/livanc/?cote=47667x03&p=590&do=page Dictionnaire des sciences médicales. Biographie médicale. Tome 3, p. 566] (фр.)
Отрывок, характеризующий Дюваль, Анри Огюст
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
