Жан Лоррен
| Жан Лоррен | |
| Jean Lorrain | |
 Шарж Жоржа Гурса | |
| Имя при рождении: |
Поль Дюваль |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик, поэт |
| Направление: | |
| Жанр: |
стихотворение, новелла, роман |
Жан Лоррен (фр. Jean Lorrain; настоящее имя Поль Дюваль; 29 августа 1855, Фёкан, Сена Приморская — 30 июня 1906, Париж) — французский поэт и романист символистской школы.
Содержание
Биография
Учился праву, но бросил занятия. Получил поддержку известной писательницы Жюдит Готье, дочери Теофиля Готье. С середины 1870-х годов стал появляться в литературно-артистических кругах Парижа, в том числе - в кабаре Чёрный кот, где его приятелями стали Жан Мореас, Морис Роллина, Жан Ришпен и др. Поселился на Монмартре. Познакомился с Эдмоном де Гонкур, с Сарой Бернар, написал для неё несколько пьес. Соперничал в дендизме (и безуспешно) с аристократичным Робером де Монтескью, часто оказывался в центре различных скандалов и охотно шел на скандал: в одном из романов оскорбительно представил Мопассана (в детстве они были товарищами) и едва избежал дуэли с ним, участвовал в дуэли с Прустом, опубликовав уничтожающую рецензию на его книгу Утехи и дни и т.п. В 1880-х познакомился с Гюисмансом, Барбе д'Оревильи, Леоном Блуа, в 1890-х сблизился с Лианой де Пужи, которая посвятила ему роман Неуловимая (1898). Написал несколько песен для Иветты Гильбер. Употреблял наркотики (эфир), был известен гомоэротическими связями (позднейший биограф называет Лоррена посланником Содома в Париже конца века). Несколько раз оперировался в связи с язвами кишечника. Застарелая сердечная болезнь, наркомания и сифилис стали причиной его преждевременной смерти.
Творчество
Лоррен был типичным декадентом, его перу принадлежат несколько сборников стихов и новелл, пьес, романов, самый известный из которых «Астарта (Господин де Фокас)» (1901). Активно занимался журналистикой, вел театральную хронику, публиковал путевые записки, стал одним из наиболее высоко оплачиваемых журналистов эпохи. После смерти был надолго забыт, однако в последние десятилетия интерес к его фигуре и книгам как одному из воплощений прекрасной эпохи снова растет во Франции и за рубежом. С 1996 в Фёкане действует Общество друзей Жана Лоррена.
Избранные сочинения
- La forêt bleue (1883, стихотворения)
- Sonyeuse (1891, роман)
- L’ombre ardente (1897, стихотворения)
- Histoires des masques (1900 роман)
- Monsieur de Phocas (1901, роман)
Признание
Член Гонкуровской академии (1896). В России стихи Лоррена переводил Михаил Кузмин и др.
Публикации на русском языке
- Поэзия французского символизма. М.: Изд-во МГУ, 1993, c.141-144
Напишите отзыв о статье "Жан Лоррен"
Литература
- Gaubert E. Jean Lorrain. Paris: E. Sansot & cie, 1905
- Kyria P. Jean Lorrain. Paris: Seghers, 1973.
- Jullian Ph. Jean Lorrain ou Le satiricon 1900. Paris: Fayard, 1974.
- Santos J. L'art du récit court chez Jean Lorrain. Paris: Nizet, 1995.
- Winn Ph. Sexualités décadentes chez Jean Lorrain: le héros fin de sexe. Amsterdam; Atlanta: Rodopi, 1997
- Anthonay Th. d'. Jean Lorrain: miroir de la Belle Époque. Paris: Fayard, 2005.
Ссылки
- [www.jeanlorrain.net Сайт, посвященный Ж.Лоррену]
- [www.glbtq.com/literature/lorrain_j.html Биография (англ.)]
- [poesie.webnet.fr/auteurs/lorrain.html Стихи on line]
- [ourworld.compuserve.com/homepages/bib_lisieux/lorrain.htm Проза on line]
Отрывок, характеризующий Жан Лоррен
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.
