Дюв, Тьерри де
Поделись знанием:
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Тьерри́ де Дюв или Де Дюв (фр. Thierry de Duve, 1944) — бельгийский теоретик современного искусства, художественный критик, куратор.
Биография
Закончил Лувенский университет. Преподавал в художественной школе в Брюсселе, в Университете Лилль-III, Сорбонне, MIT, Университете Джона Хопкинса. Был куратором международной выставки «100 лет современного искусства» (Брюссель, 2002), павильона Бельгии на Венецианской биеннале (2003). Автор монографических работ о Марселе Дюшане, Йозефе Бойсе, Джеффе Уолле и др., оппонент Клемента Гринберга. Публикуется в журналах October, Critical Inquiry.
В настоящее время — профессор эстетики и истории искусства в Университете Лилль-III.
Избранные книги
- Nominalisme pictural, Marcel Duchamp, la peinture et la modernité. Paris: Ed. de Minuit, 1984 (нем. пер. 1987)
- Adrienne et le journal, II. Raconter. Bruxelles; Hambourg: Lebeer-Hossmann, 1985.
- Essais datés I, 1974-86. Paris: Ed. de la Différence, 1987.
- Au nom de l’art: pour une archéologie de la modernité. Paris: Ed. de Minuit, 1988
- Kant after Duchamp. Cambridge: MIT Press, 1989 (нем. пер. 1993)
- Marcel Duchamp: a centennial Colloquium. Cambridge: MIT Press, 1989.
- Résonances du Readymade, Duchamp entre avant-garde et tradition. Nîmes: Jacqueline Chambon, 1989
- Cousus de fil d’or: Beuys, Klein, Duchamp. Villeurbanne: Art Edition, 1990
- Faire école. Paris: Les Presses du réel, 1993
- La Déposition: à propos de Déçue la mariée se rhabilla de Sylvie Blocher. Paris: Dis Voir, 1995.
- Du nom au nous. Paris: Dis Voir, 1995
- Clement Greenberg entre les lignes. Suivi d’un débat inédit avec Clement Greenberg. Paris: Dis Voir, 1996 (англ. пер. 2010)
- Voici, 100 ans d’art contemporain. Gand: Ludion, 2000
- Faire école (ou la refaire). Dijon: Les Presses du réel, 2008
- Sewn in the sweatshops of Marx: Beuys, Warhol, Klein, Duchamp/ Transl. by Rosalind E. Krauss. Chicago; London: University of Chicago Press, 2012
Признание
Книги и статьи Т. де Дюва переведены на многие языки и пользуются чрезвычайной авторитетностью.
Публикации на русском языке
- «Невольники Маркса: Бойс, Уорхол, Кляйн, Дюшан». М.: Ad Marginem Press/ МСИ "Гараж", 2016
- «Ах, Мане!..» Как Мане сконструировал «Бар в Фоли-Бержер»// Фуко М. Живопись Мане. СПб.: Владимир Даль, 2011, с.121-148
- Живописный номинализм. Марсель Дюшан, живопись и современность/ Пер. с фр. А.Шестакова. М.: Изд-во Института Гайдара, 2012
- [permm.ru/menu/xzh/arxiv/84/terri-de-duv.html Глокальное и сингуниверсальное. Размышления об искусстве и культуре в глобальном мире] // «ХЖ», № 84, 2011.
Напишите отзыв о статье "Дюв, Тьерри де"
Ссылки
- [home.netvigator.com/~jasperl/r%60tdd.htm#Brief%20Introduction Персональная страница] (англ.)
- [ceac.recherche.univ-lille3.fr/index.php?page=thierry-de-duve На сайте Университета Лилль-III] (фр.)
Отрывок, характеризующий Дюв, Тьерри де
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
