Дюперре, Луи Исидор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Луи Исидор Дюперре
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Луи Исидор Дюперре (фр. Louis Isidore Duperrey; 28 октября 1786, Париж — 25 августа 1865) — французский путешественник, мореплаватель, океанограф, офицер военно-морского флота, учёный. Член и президент Французской академии наук, член Американской академии искусств и наук.





Биография

В 1802 году, в возрасте 16 лет, поступил на службу в военно-морской флот Франции. В 1817—1820 в качестве морского гидролога принял участие в кругосветном плавании под командованием Луи де Фрейсине на корабле «Урания». Основной целью экспедиции было этнографическое изучение коренных народов малоисследованных земель. В течение трёх лет посетил Австралию, Новую Гвинею, острова Адмиралтейства, Каролинские острова, остров Гуам, на котором высадился в марте 1819 года. Пробыв в течение трёх месяцев на Марианских островах, экспедиция направилась к Гавайским островам, а затем к архипелагу Самоа и островам Кука. После этого Фрейсине взял курс на Австралию, где пробыл в течение месяца. Впоследствии экспедиция отправилась во Францию через южную часть Тихого океана, однако у Фолклендских островов судно «Урания» потерпело крушение. Тем не менее членам экспедиции удалось в ноябре 1820 года благополучно вернуться во Францию

После возвращения из экспедиции, Дюперре был назначен капитаном корвета «Ракушка» («La Coquille») и отправлен в новую кругосветную экспедицию, которая проходила с 11 августа 1822 по 21 апреля 1825 года, в котором принимал участие, в качестве первого помощника, Жюль Дюмон-Дюрвиль. Моряки побывали на Тенерифе, в Бразилии, открыли острова и атоллы Клермон-Тоннера, Дюперре, Дюмон-Дюрвиля, исследовали побережье Австралии, Новой Гвинеи, Новой Зеландии, ряд архипелагов и островов Океании, в том числе Таити, затем традиционно возвратились домой в Марсель через мыс Доброй Надежды. Путешествие было удачным, научные итоги были достаточно весомы. Участие в кругосветной экспедиции, в качестве корабельного врача и натуралиста, принимал Рене Примевэр Лессон.

В 1822 году в восточной части архипелага Туамоту, Дюперре обнаружил атолл Реао (площадью 9 км², координаты 18 ° 31 'ю. ш. 136 ° 22 'з. д.). В 1824 году он исследовал и нанёс на карту часть Каролинских островов, вторично открыл атолл Лозап (1,04 км², координаты 6 ° 52 'с. ш. 152 ° 42' в. д.). Тогда же, в группе островов Гилберта открыл атолл Маракеи (13,5 км², координаты 2 ° 00 'с. ш. 173 ° 17' в. д.). На северном побережье Северного острова Новой Зеландии его экспедиция обнаружила залив Бэй оф Айлендс.

Экспедиция Дюперре достигла важных научных результатов, связанных с океанографией, земным магнетизмом и изучением морских течений, важным вкладом в развитие науки стали исследования, проведенные Ж. Дюмоном-Дюрвилем. Интересно, что это была первая французская экспедиция, в ходе которой не был убит ни один человек. Описание экспедиции и её результаты, были опубликованы в 1826 году в «Mémoire sur les operations géographiques…» (Париж, 1826).

В 1825 стал капитаном фрегата. Между 1825 и 1830 году, опубликовал семь томов, связанных с историей и научными результатами экспедиции на «Ракушке» («La Coquille»), охватывающими все области науки (антропология, зоология, ботаника, география, гидрография, астрономия, метеорология и др.). Дюперре в них попытался объяснить формирование островов Тихого океана. Частью программы его экспедиции были также изучение языка, характера, манер, физиогномики островитян. Подготовил 53 географических карты. Написал книгу «Voyage autour du monde exécuté par la corvette la Coquille».

В 1842 году Дюперре был избран во Французскую академию наук, а с 1850 года был её президентом. В 1861 году стал членом Американской академии искусств и наук.

Его имя приносит атолл Дюперре (Лозап, 6 ° 52 'с.ш. 152 ° 42' в. д.) в районе Каролинских островов.

Напишите отзыв о статье "Дюперре, Луи Исидор"

Примечания

Литература

  • Свет. Я. М., История открытия и исследования Австралии и Океании, М., 1966 г., стр. 235, 249—250.

Ссылки

  • [www.eoas.info/biogs/P002112b.htm Duperrey, Louis Isidore (1786—1865)] (англ.)
  • [www.lindahall.org/louis-isidore-duperrey/ Louis Isidore Duperrey] (англ.)

Отрывок, характеризующий Дюперре, Луи Исидор

На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.