Дюранти, Уолтер
Уо́лтер Дюра́нти (англ. Walter Duranty; 25 мая 1884, Ливерпуль, Англия, — 3 октября 1957, Орландо, Флорида, США) — британский журналист, работавший с 1922 по 1936 руководителем московского бюро «Нью-Йорк Таймс».
Содержание
Биография
После окончания колледжа Дюранти отправился в Париж. Во время Первой мировой войны он избежал службы в армии, так как работал репортёром. В 1919 году он был первым журналистом, который дал репортаж о Парижской мирной конференции. Затем он отправился в Ригу освещать события в недавно получивших независимость государствах Прибалтики. В 1921 году Дюранти отправился в РСФСР.
Лауреат Пулитцеровской премии 1932 года за написанную в 1931 году серию очерков о первой Сталинской пятилетке индустриализации СССР.
Память
В 2003 году поднимался вопрос о том, чтобы посмертно аннулировать награждение Дюранти Пулитцеровской премией, поскольку его репортажи некритично воспроизводили сталинскую пропаганду, а кроме того он упорно и неоднократно отрицал Голодомор 1932—1933 гг.[1] При этом «Нью-Йорк Таймс» дистанцировалась от работ Дюранти[2]. Пулитцеровский комитет в конечном счёте отклонил это требование, мотивировав это тем, что, хотя работа Дюранти «далека от нынешних стандартов зарубежной журналистики», однако не существует «ясных и убедительных доказательств преднамеренного обмана»[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Дюранти, Уолтер"
Примечания
- ↑ англ. He told his friend H.R. Knickerbocker in a June 1933 letter that "the 'famine' is mostly bunk" and wrote in the 23 August 1933 New York Times that "any report of a famine in Russia is today an exaggeration or malignant propaganda." Duranty concocted the phrase "you can't make an omelet without breaking eggs" to justify everything the Soviets did in the name of "progress." It's high time Duranty's Pulitzer was rescinded.[www.americanthinker.com/2011/12/tintin_vs_walter_duranty_stalin_stooge.html Tintin vs. Walter Duranty, Stalin Stooge] By Arnold Cusmariu American Thinker December 30, 2011 (англ.)
- ↑ [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9B0CE2D81731F930A15753C1A9659C8B63&sec=&spon=&pagewanted=1 «Times Should Lose Pulitzer From 30’s, Consultant Says»], Jacques Steinberg, New York Times, 23 октября 2003 (англ.) (Проверено 3 сентября 2008)
- ↑ [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9C03E5DC133BF931A15752C1A9659C8B63 «Pulitzer Board Won’t Void '32 Award to Times Writer»], David D. Kirkpatrick, New York Times, 22 ноября 2003 (англ.) (Проверено 3 сентября 2008)
|
Это заготовка статьи о журналисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дюранти, Уолтер
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
