Дюран, Жан (режиссёр)

Жан Дюран
Jean Durand
Имя при рождении:	Jean Durand
Дата рождения:	15 декабря 1882(1882-12-15)
Место рождения:	Париж</br> Франция
Дата смерти:	10 марта 1946(1946-03-10) (63 года)
Место смерти:	Париж</br> Франция
Профессия:	Кинорежиссёр</br>сценарист

Жан Дюран (фр. Jean Durand), 15 декабря 1882 — 10 марта 1946) — французский режиссёр, сценарист.

Биография

По происхождению Жан Дюран — бургундец, родился в Париже.

В начале своей карьеры работал в юмористической газете «Смесь» (фр. Le Pêle-Mêle), писал небольшие эстрадные пьесы и играл на сцене. К Пате Дюрана привёл Жорж Фаго (с 1908 года секретарь Фернана Зекка). У Пате Жан Дюран поставил только три комических фильма (в том числе «Он слишком доверчив» с Морисом Шевалье).

Затем, по приглашению Жерар Буржуа Дюран переходит в «Люкс». В этой фирме Дюран знакомится с актёрами Робером Пеги (Марсель Робер) и Рене Эрвилем, ставших впоследствии режиссёрами. В его фильме «Приключениях ковбоя в Париже» играл Джо Хаман.

После «Люкс» Дюран переходит в фирму «Гомон», где продолжает серию «Калино» (фр. Calino), первую французскую комическую серию, начатую Ромео Бозетти. Съемки серии продолжались до 1913 года. Актёры труппы Жана Дюрана называли себя «пуиками» (фр. les pouics). В труппу входили: Бурбон, Поло, Макс Боннэ , Гризоле, Фуше, певец Эмос, Сара Дюамель, Гектор Жандр.

Война оборвала карьеру Жана Дюрана. После демобилизации он ставил фильмы для фирмы «Нальпа».

Факты

• «…Считается, что „Онезим-часовщик“ — один из первых удачных фильмов Бурбона — подсказал Рене Клеру некоторые эпизоды в фильме „Париж заснул“…».

Особенности амплуа и вклад в киноискусство

• «…Его нелепые фантазии берут своё начало от старых французских традиций, от средневековых фаблио и приводят его к стилю кабаре „Ша нуар“, к Альфонсу Аллэ и профессиональным мистификаторам, а также к веселым проделкам студентов и художников. Нетрудно заметить, что американская школа очень многим обязана Дюрану. Он был главным учителем Мак Сеннетта, который, кроме того, многое почерпнул от Ромео Бозетти и Андре Дида…».

Отрывок, характеризующий Дюран, Жан (режиссёр)

Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?