Дюссельдорф-Карлштадт

Дюссельдорф Карлштадт
Высота центра:	38,0 м над уровнем моря
Площадь поверхности:	0,46 км²
Количество жителей:	2 210 чел.(по состоянию на 31 декабря 2010)
Плотность населения:	4 804 чел. на км²
Округ Дюссельдорфа:	I
Номер района в Дюссельдорфе:	12
Вхождение в состав города:

Карлштадт (нем. Carlstadt) — административный район в городе Дюссельдорф (Германия, федеральная земля Северный Рейн-Вестфалия). Расположен в центральной части города. Район входит в I-й административный округ Дюссельдорфа.
На севере Карлштадт граничит с районом Альтштадт, на востоке — с районом Штадтмитте, на юге — с районом Унтербильк. С западной стороны естественной границей Карлштадта является река Рейн. Мост Рейнкни соединяет Карлштадт с районом Оберкассель.
Имея площадь 0,46 км² Карлштадт является самым маленьким районом Дюссельдорфа.

История

Территория Карлштадта лежит к югу от бывших городских стен Дюссельдорфа и начала застраиваться в середине XVI века. Примерно с середины XVIII века население Дюссельдорфа сильно возрастает и во время Семилетней войны городские укрепления расширяются с южной стороны. Старые укрепления были демонтированы в 1784—1787 годах.
В сентябре 1787 года были опубликованы планы застройки южной части города. Эта территория получает наименование Карлштадт — город Карла — по имени курфюрста Пфальца Карла IV Теодора. Для застройщиков Карлштадта были предусмотрены большие налоговые льготы, поэтому уже к 1790 году в Карлштадте появляется плотная городская застройка. О богатстве городской застройки Карлштадта можно судить по сохранившимся домам Нессельроде (de: Palais Nesselrode), Виттгенштайна (de: Palais Wittgenstein (Düsseldorf)) и Шпее (de: Stadtmuseum Landeshauptstadt Düsseldorf#Architektur). На площади Карла действует еженедельный базар.

Современность

На сегодняшний день Карлштадт является одним из самых популярных среди туристов районов Дюссельдорфа. Район изобилует антикварными и ювелирными магазинами. Однако, при этом на улицах Карлштадта царит гораздо более спокойная атмосфера, чем на улицах соседствующего с ним старого города.
В Карлштадте находится целый ряд музеев, театров и институтов, таких как институт Генриха Гейне (de: Heinrich-Heine-Institut), музей керамики (de: Hetjens-Museum), музей кино (de: Filmmuseum Düsseldorf), городской музей Дюссельдорфа (de: Stadtmuseum Landeshauptstadt Düsseldorf), театр марионеток (de: Düsseldorfer Marionetten-Theater), дом-музей Клары и Роберта Шуман.
Самыми значимыми архитектурными сооружениями Карлштадта являются церковь святого Максимилиана и здания компании Mannesmann AG.

Транспорт

В Карлштадте будет находиться станция Benrather Straße Дюссельдорфского скоростного трамвая. Срок открытия станции — 2015 год.

Ссылки

• [www.duesseldorf.de/bv/01/stadtteile/carlstadt.shtml Страница Карлштадта на официальном сайте Дюссельдорфа] (нем.)

Отрывок, характеризующий Дюссельдорф-Карлштадт

Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.