Дютрон, Жак

Жак Дютрон Jacques Dutronc
Основная информация
Место рождения	Париж, Франция
Страна	Франция Франция
Профессии	певец, композитор, гитарист, актёр

Жак Дютрон (фр. Jacques Dutronc; 28 апреля 1943, Париж, Франция) — французский певец, композитор, гитарист и актёр. Некоторое время был сотрудником Жака Ланцмана. Наиболее популярные хиты: «Il est cinq heures, Paris s'éveille», «Le Responsable» и «Les Cactus». Дютрон играл на гитаре в рок-группе El Toro et les Cyclones. Он написал успешные песни для Франсуазы Арди в 1960, прежде чем начать сольную карьеру. Его музыка включает в себя французской поп и французский рок, а также стили, такие, как психоделический рок и гаражный рок. Позже он начинает сниматься в кино, начиная с 1973 года. В 1992 году был удостоен премии «Сезар» за роль Винсента Ван Гога в биографическом фильме Мориса Пиалы. Согласно All Music Guide, Дютрон является "одним из самых популярных исполнителей во франкоговорящем мире ", хотя он « остается малоизвестным в англоговорящих странах».

Ранние годы

Жак Дютрон родился 28 апреля 1943 года на 67 Рю де Прованс в 9-м округе Парижа, на родине своих родителей, Пьера и Мадлен. Его отец был менеджером в управляемой государством угольной компании. Жак получил образование в начальной школе Рокрой-Сен-Леон (ныне лицей), Эколь де ла Рю Бланш (сейчас театральная студия), а затем в Высшей Professionnelle de Dessin Industriel, где изучал графический дизайн в 1959 году.

Карьера

60-е

В 1960 году Дютрон сформировал группу, куда входил он сам (гитарист), его школьный друг Хади Калафат (бас), Шарлот Бенарош (барабанщик, позже заменен Андре Крудо), Даниэль Дрей (вокал). В 1961 году они прослушивались у Жака Вольфсона, работавшего в Disques Vogue. Он подписал договор с группой и дал им название El Toro et les Cyclones. Группа выпустила два сингла: «L’Oncle John» и «Le Vagabond»; однако она распалась из-за того, что Дютрону было нужно нести воинскую службу. После выписки из армии в 1963 году Дютрон играл на гитаре и работал ассистентом Ж.Вольфсона. В это же время он работал в соавторстве с ЗуЗу, Клео и Франсуазой Арди. В течение работы с Вольфсоном Дютрон написал несколько песен для певца Бенжамина, однако исполнение этого музыканта не понравилось Вольфсону, и он предложил Дютрону исполнить их самому. Сингл «Et moi, et moi, et moi» занял 2 место во французских чартах в сентябре 1966 года. Культурный историк Ларри Портис описывает приход Дютрона на французскую музыкальную сцену вместе с Мишелем Полнареф как представителей «первой французской рок-музыки, которые могут рассматриваться музыкальном компетентными и не подражателями афро-американского и афро-американо-британского влияния». Для Портиса Дютрон символизировал разрыв с литературной традиции французского шансона в его творческом использовании звуков, а не только синтаксиса, языка. Дебютный альбом был успешным, более миллиона копий было продано, а Дютрон был награждён специальной премией Grand Prix du Disque by the Académie Charles Cros. Второй сингл, «Les play boys», шесть недель держался на 1-й строчке, было продано 600 000 копий. Дютрон был одним из самых коммерчески успешных французских музыкальных звезд поздних 1960-х и в начале 1970-х. В течение этого периода он выпустил семь хитов альбомов и более 20 синглов, в том числе ещё две Number Ones: «J’aime le Filles» в 1967 году и «Il est cinq heures, Paris s'éveille» в 1968 году. Музыкальный критик Марк Деминг говорил: «Ранние хиты Дютрона были грубые, но умные упражнения в европейском гаражном роке …, как и его образцы для подражания, Боб Дилан и Рэй Дэвис, он мог бы написать мелодии, достаточно сильные, чтобы работать даже без их превосходных текстов, и его группа имела бы более чем достаточно энергии, чтобы заставить их летать (равно как и воображение, чтобы идти в ногу с музыкальным временем, поскольку психоделика и хард-рок пришли в конце этого десятилетия)».

70-е

Большинство песен Дютрона до 1975 года были написаны совместно с Жаком Ланцманом (только две песни принадлежали исключительно Дютрону). Жене Ланцмана Энн Сегален также приписывают некоторые песни. Дютрон написал три песни с комиксов писателя Фреда, чьи истории он также передал для коммерческого выпуска в 1970 году. Две песни были написаны в 1971 году Ланцманом, Франком Харвелом и композитором Жан-Пьером Буртайром для телевизионной адаптации Арсена Люпена. Песни из одноименного альбома 1975 Дютрона были распределены между Ланцманом, Сержем Генсбуром и Жан-Лу Дабади.

В 1973 году песня «Et moi, et moi, et moi» появилась в англоязычном варианте как «Alright Alright Alright» для группы Mungo Jerry и стала хитом № 3 в Великобритании.

Кроме того в 1973 году Дютрон начал вторую карьеру в качестве актёра в фильме «Антуан и Себастьян» режиссёра Жана-Мари Перье. Второй фильм Дютрона, «Главное — любить» режиссёра Анджея Жулавского был главным кассовым хитом во Франции. В последующие годы Дютрон посвятил большую часть своей энергии актерской карьере, появляясь в фильмах Жана-Люка Годара, Клода Лелуша и Мориса Пиала. В 1977 году он был номинирован на премию Сезар как лучший актёр второго плана за роль в фильме «Мадо» Клода Суте. Стивен Спилберг объявил Дютрона лучшим французским актером своего поколения и хотел поставить его на специально написанную для Детрона роль Рене Беллока в своем фильме «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега». Однако Дютрону не дали роль, так как выяснилось, что его английский был недостаточно хорош.

80-е

В 1980 году Дютрон начал работу над новым альбомом под руководством Жака Вольфсона, бывшего в то время руководителем Gaumont Musique. Вольфсон предложил Дютрону написать альбом совместно с Жаком Ланцманом и Сержем Генсбуром. Однако возникли разногласия, и в результате вышло только две песни Дютрона-Ланцмана. Сингл альбома « L’hymne à l’amour» получил небольшую трансляцию, потому что его текст состоит в основном из расовых эпитетов, также альбом принес лишь умеренный коммерческий успех.

Актерская карьера Дютрона продолжалась в течение 1980-х, и он появился в таких фильмах, как «Мальвиль» и «Мошенники» Барбета Шрёдера. В 1987 году он выпустил ещё один альбом под названием «C.Q.F.Dutronc». Большинство песен были написаны Дютроном без партнера, хотя он сотрудничал с Этьеном Дахо и с Жаном-Франсуа Бернардини.

90-е

В 1992 году Дютрон был награждён премией «Сезар» за лучшую главную мужскую роль в биографическом фильме Мориса Пиалы «Ван Гог». Критик Кристофер Нулл отметил, что Дютрону «удается воплотить очевидную маниакальную депрессию более поздних лет Ван Гога, выделяя его тощее лицо, запавшие глаза и костную рамку … Дютрон является реальной причиной, которая заставляет сидеть за пленкой». В ноябре 1992 года Dutronc выступил на трех концертах в казино De Paris, некоторые моменты из которых были выпущены в виде фильма режиссёра Жан-Мари Перье и как живой альбом Дютрона. Альбом был продан тиражом более 760 000 экземпляров. Примерно в это же время Дютрон начал работу над новым студийным альбомом, Breves Rencontres, но работа шла медленно, и он не был выпущен до 1995 года. В 1990-х Дютрон появился в двух фильмах Патрика Гранперре. В 1999 году был номинирован на «Сезар» за лучшую мужскую роль второго плана в картине «Вандомская площадь», режиссёра Николь Гарсии.

21 век

Дютрон снялся в фильме Клода Шаброля «Спасибо за шоколад». Он был награждён призом лучшего актера в 2001 на международном кинофестивале в Марракеше и был номинирован на премию «Сезар» за лучшую мужскую роль в фильме «Се ля ви» Жан-Пьера Амери. В 2002 году он снялся у Мишеля Блана. В 2003 году Dutronc воссоединились с Жаком Ланцманом для «Madame l’existence», альбома, описываемого рок-критиком Кристофом Конте как «превосходящее, без особых видимых усилий, все, что Дютрон создал в последние два десятилетия». В 2005 году Дютрон был удостоен Почётного «Сезара». С тех пор он появился в фильмах режиссёров Габриэль Агё и Ален Корно. В 2010 году Dutronc гастролировал в первый раз в 17 лет, и выпустили записи с турне в качестве концертного альбома и DVD, «Et vous, et vous, et vous».

Влияние и репутация

Согласно редакционной статье французского журнала Rock & Folk 1979, Дютрон является «певцом, который так тесно отождествляется с 1960-х годов, что стало невозможно говорить о них, не говоря о нём». В 1991 году «Il est cinq heures, Paris s'éveille» был признан лучшим синглом на французском языке всех времен по опросу музыкальных критиков. Песни Дютрона в были исполнены Матье Чедид, Ванессой Паради, Мунго Джерри, Этьен Дахо, Сильви Вартан, Майлз Кейн, Божественной комедией, Сержем Генсбуром и другими.

Литература

Michel Leydier (2010). Jacques Dutronc: La Bio. Paris: Seuil. ISBN 978-2-02-101287-3

Ссылки

• www.jacques-dutronc.fr/
• hiram7.wordpress.com/2008/01/19/the-original-dandy-jacques-dutronc/
• Жак Дютрон (англ.) на сайте Internet Movie Database
• www.afisha.ru/people/photo/288121/306605/
• www.kinomania.ru/people/224249/

Отрывок, характеризующий Дютрон, Жак

– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.