Дягилев, Павел Павлович

Павел Павлович Дягилев
Дата рождения	30 мая 1848(1848-05-30)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	20 июля 1914(1914-07-20) (66 лет)
Место смерти	Петергоф
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Пехота
Годы службы	1867—1907
Звание	генерал-лейтенант
Награды и премии	3-й ст. 2-й ст. 3-й ст. 1-й ст. 2-й ст.

Па́вел Па́влович Дя́гилев (30 мая 1848, Санкт-Петербург — 20 июля 1914, Петергоф) — русский генерал, начальник Одесской местной бригады. Отец знаменитого театрального деятеля Сергея Дягилева.

Биография

Православный. Из потомственных дворян Московской губернии.

Сын отставного чиновника Министерства государственных имуществ Павла Дмитриевича Дягилева (1808—1883), мецената, крупного землевладельца и заводчика Пермской губернии, и Анны Ивановны Сульменевой (1818—1888).

Окончил 1-ю Санкт-Петербургскую гимназию (1865) и Николаевское кавалерийское училище (1867), был выпущен корнетом в Кавалергардский полк.

Чины: поручик (1871), штабс-ротмистр (1872), ротмистр (1876), полковник (1878), генерал-майор (1894), генерал-лейтенант (1906).

В течение трех лет командовал эскадроном Кавалергардского полка, затем полгода — дивизионом. Был Изюмским (1882—1883) и Пермским (1883—1893) уездным воинским начальником. В 1883—1888 годах был командиром Пермской местной бригады.

Впоследствии командовал Ставропольским 74-м пехотным полком (1893—1895), 1-й бригадой 5-й пехотной дивизии (1895), 1-й бригадой 23-й пехотной дивизии (1895—1897), 2-й бригадой 37-й пехотной дивизии (1897—1904). В 1904—1907 годах был начальником Одесской местной бригады. В 1907 вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта.

Умер в 1914 году в Петергофе.

Семья

В 1871 году женился на Евгении Николаевне Евреиновой (1848—1872). Их сын:

• Сергей, знаменитый театральный деятель, антрепренёр.

В 1874 году женился на Елене Валериановне Панаевой (1852—1919). Их дети:

• Валентин (1875—1929), выпускник Николаевского инженерного училища, генерал-майор Генштаба. Служил в РККА. В 1928 году был приговорен к расстрелу с заменой на 10 лет заключения в Соловецком лагере. В 1929 был обвинен в подготовке вооруженного восстания и побега, и расстрелян.
• Юрий (1878—1957), отставной сотник лейб-гвардии Казачьего полка, земский начальник в Валдайском уезде Новгородской губернии. Музыкант-любитель, художественный критик. В 1926 году был лишен избирательных прав, в 1931 — выслан в Сибирь.

Личная жизнь

Будучи музыкантом-любителем и обладая хорошим тенором, в свободное время участвовал в домашних музыкальных спектаклях в концертах. Был знатоком музыки.

В 1890 году Пермский суд объявил Дягилева несостоятельным должником.

Награды

• Орден Святой Анны 3-й ст. (1878);
• Орден Святого Станислава 2-й ст. (1886);
• Орден Святой Анны 2-й ст. (1889);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1897);
• Орден Святого Станислава 1-й ст. (1901).

Иностранные:

• прусский орден Красного орла 4-й степени (1873);
• румынский орден Звезды 3-й степени, большой офицерский крест (1899);
• итальянский орден Святых Маврикия и Лазаря, большой офицерский крест (1903).

Источники

• Список генералам по старшинству. Составлен по 1-е июля 1906 г. Санкт-Петербург. С. 476

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:407361 Дягилев, Павел Павлович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [sites.google.com/site/permdiaghilev/semejnaa-zapis-o-dagilevyh---foto Семейная запись о Дягилевых — Фото]
• [www.diaghilev.name/%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0%D1%8F/%D0%BF%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BB-%D0%BF%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87-%D0%B4%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BB%D0%B5%D0%B2/ Сергей Дягилев младший. Родословная.]

Отрывок, характеризующий Дягилев, Павел Павлович

– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.