Персонажи фильма «Кин-дза-дза!»

В данной статье описываются персонажи фильма «Кин-дза-дза!».

Владимир Николаевич Машков

Один из главных героев фильма. Его роль в фильме исполняет Станислав Любшин.

Владимир Николаевич Машков — человек с планеты Земля и, как потом внезапно выяснилось, пацак.
Он живёт в Москве в трёхкомнатной кооперативной квартире недалеко от Калининского проспекта вместе с женой Люсей и сыном-двоечником Кириллом. Работает прорабом на стройке. Вместе с Гедеваном Алексан­д­ро­ви­чем Алексидзе («Скрипачом») он попадает на планету Плюк, откуда на протяжении всего действия фильма пытается вернуться на Землю.

Владимир Машков — человек трезвомыслящий, не склонный к панике. Попав с Гедеваном на Плюк, до последнего не верит, что это другая планета, думает, что находится в Каракумах и определяет направление на Ашхабад. Первый раз увидев пепелац и выступающих плюкан Би и Уэфа, делает вывод: «Капстрана». Хорошо разбирается в людях, довольно быстро вникает в психологию и социальную структуру плюкан и начинает эффективно этим пользоваться. Находясь на Плюке, пытается наладить бартерный обмен взамен на доставку на Землю. Хорошо умеет обращаться с разнообразной техникой (смог отремонтировать опору шасси у летательного аппарата типа пепелац). Быстро принимает решения в нестандартных ситуациях (захватывает в заложники представителя власти — эцилоппа — для освобождения плюкан Би и Уэфа из эциха). В качестве платы Тачаночнице за поездку до центра сочиняет музыкальную пьесу на мотив песенки «Мама, что я буду делать?», которая затем пользуется большим спросом у плюкан.

Несмотря на выраженные корыстные черты Би и Уэфа, не соглашается, чтобы на планете Альфа их превратили в кактусы, для чего возвращается во времени, повторно берет в заложники эцилоппа и освобождает Би и Уэфа.

В фильме Машков именуется также дядя Вова, Вовка, Владимир Николаевич, прораб.

Гедеван Александрович Алексидзе

Один из главных героев фильма. Другие герои часто называют его по прозвищу — Скрипач. Роль Гедевана исполняет Леван Габриадзе.

Вместе с другим землянином — прорабом Машковым («дядей Вовой») попадает на планету Плюк, откуда на протяжении времени действия фильма пытается вернуться на Землю.

Личность Гедевана

Гедеван — человек с планеты Земля, как позже выяснилось, пацак.
О себе он сообщает, что сам из Батуми. Студент-первокурсник текстильного института города Иваново (до текстильного пробовал поступить в МГИМО), приехавший в Москву, чтобы передать профессору Рогозину скрипку (итальянскую, XVIII века), забытую им после банкета.

Имеет некоторые познания в иностранных языках. На вопрос «дяди Вовы» «Иностранным [языком] владеешь?», Гедеван отвечает — «Английским. Французским… слабо». Позднее инопланетянин Уэф так охарактеризует эти познания «Скрипача» — «А этот пацак всё время говорит на языках, продолжения которых не знает!» Это позволяет предположить, что Гедеван имеет довольно поверхностное, слабое знание не только французского языка (о чём он сам говорит), но также и английского, немного знает немецкий.

Скромный и тихий с виду, но когда Уэф оскорбляет его по-грузински, мигом проявляет вспыльчивость и порой теряет грузинский акцент.

Он постоянно склонен к изысканию, граничащему с клептоманией — «Вместо того чтобы думать, что ты первый грузинский космонавт, и что тебе Нобелевскую премию дадут — верни ложку, которую ты у нищих артистов украл» (Уэф). «А гайку и песок я приложил к объяснительной записке и сдал в деканат Раечке, чтобы она пересла́ла в ЮНЕСКО» (разговор с преподавателем). «Владимир Николаевич, человечество из-за одного камушка с Луны тысячелетия потратило: а тут живой инопланетянин и эцих! Из неизвестного металла!» (побег).

Постоянно норовит утащить у местных обитателей самые разные предметы — ложку, «бандуру», «Кристалл Представления», и даже — железный ящик («эцих») с живым инопланетянином (Кырром) внутри. Но постоянно попадается и, тем самым, настраивает всех местных обитателей против себя — «Иди гуляй, ворюга..» (работница планетария). Но движет им вовсе не «жажда наживы», а желание доставить на Землю внеземные артефакты и технологии, дабы тем самым обогатить земную науку — «Я её [ложку] в Институт цветных металлов хотел сдать. Вдруг что-нибудь новое…» В конечном итоге, именно благодаря «клептомании» Гедевана, ему с Машковым и удаётся вернуться на Землю — Гедеван похищает в планетарии гравицаппу, даже не зная, что это такое и для чего этот предмет нужен.

Образ

Изначально в фильме Гедеван показан как неудачник. Инопланетяне считают Гедевана ненужным и второ­степен­ным пацаком по сравнению с Машковым («Скрипач не нужен» — повторяют несколько героев и даже он сам, попав на Хануд). Иногда даже бросают его на произвол судьбы. Однако Машков помогает ему адаптироваться в обществе плюкан, после чего Гедеван обретает почти такое же влияние на инопланетян, как и Машков.

Би

Один из главных героев фильма. Его роль исполняет Юрий Яковлев.

Би — бедный артист, пацак, владелец старого пепелаца. Путешествует по галактике вместе с другом — чатланином Уэфом, исполняя песни.

Личность и образ

Би живёт вместе с Уэфом на планете Плюк. Он родился на планете Хануд до того, как плюкане выкачали оттуда воздух и транклюкировали почти всех ханудян.
Би обладает музыкальными способностями и научился у землян музицировать. Он пацак, находился в подчинении у Уэфа, поскольку тот чатланин. Однако никаких признаков повиновения Уэфу не проявляет, напротив, часто конфликтует, дерётся с Уэфом из-за жадности последнего и даже, попав на Хануд, безжизненную планету пацаков, требует от Уэфа преклонения, поскольку если Плюк — планета чатланская и пацаки на нём подчиняются чатланам, то Хануд — пацакский, и там не чатлане доминируют над пацаками, а пацаки над чатланами.
Его образ — философ. Он постоянно пытается спорить и говорить крылатыми фразами. («Если у общества нет цветовой дифференциации штанов, значит, нет цели. А если нет цели…»). Постоянно употребляет слова «родной» и «зараза», явно заимствованные из мыслей дяди Вовы, в частности, из первой прочитанной мысли: «Люсенька, родная, зараза, дались тебе эти макароны!».

Уэф

Один из главных героев фильма. Его роль исполняет Евгений Леонов. На тот момент Леонову было 60 лет.

Живёт на Плюке. Родился, как и Би, на Хануде. Бедный артист. Чатланин.

В некоторых случаях в стрессовой ситуации у Уэфа проявляется что-то вроде приступа, Би в таких случаях даёт Уэфу лекарство.

Образ

Уэф очень «жадный, как все чатлане» (Би), нахальный и бессовестный тип, готовый на всё, только бы получить лишнюю КЦ. Он всё время грубит, ходит походкой криминального элемента с угрюмым лицом, колко подмечает чужие недостатки, но совершенно не замечает своих. Более того, он даже не имеет понятия о совести или элементарном человеческом сострадании. Но, судя по всему, на Плюке не он один такой. Можно сказать, что Уэф — воплощение всех аморальных качеств человека. Но несмотря на такой образ, этот персонаж выглядит забавно и не вызывает резкой антипатии у зрителя. Уэф жаден — постоянно ругает Машкова за потерянные КЦ: «На что теперь луц купим?». В одной из сцен Би бьёт его по щекам и передразнивает «..На два чатла дешевле!». Он беспринципен — зная, что у Скрипача нет спичек, он с лёгкостью выкидывает его из летящего пепелаца «Я на каппу нажал — он улетел». Легко обманывает ради наживы и по-мелкому хитёр. Так, он хочет надуть Скрипача, предлагая сыграть в «плюку». Знает, но скрывает от всех истинный курс КЦ. Если обман раскрывается, то он сердито оправдывается: «Пошутил я!».

Показательно, что после повторного освобождения из эциха и появления босоногого жителя планеты Узм, Уэф сразу устремляется к нему, забыв о своих освободителях дяде Вове и Гедеване, и сразу интересуется машинкой перемещения в пространстве, явно в корыстных целях: «Друг! А какая у вас система? Разрешите взглянуть…»

Другие персонажи

Земляне

• Людмила (Люся) Машкова — жена дяди Вовы.
• Галина Борисовна (Нина Русланова, в титрах не указана) — строгий представитель администрации текстильного института.
• Виктор Манохин — коллега Владимира Николаевича. Не является действующим лицом фильма, но упоминается в диалогах Машкова с Люсей.

Плюкане

Их много. В высшей степени корыстные, но и наивные одновременно. По-своему музыкальные («Мама» быстро стала хитом), преклоняются перед ПЖ, качают «последний выдох господина ПЖ», играют на бирже, а также в народную игру «плюку». Постоянно ссорятся между собой, бессовестно врут всем подряд как из выгоды, так и без.

Чатлане — доминирующая по отношению к пацакам общность жителей планеты Плюк. Основное отличие от пацаков — прибор визатор отвечает на них оранжевой лампочкой. Также, в отличие от пацаков, чатлане носят на шее «Основы Жизни» — два металлических предмета яйцеобразного вида.

Представители

• Господин ПЖ (Николай Гаро) — правитель планеты Плюк в галактике Кин-дза-дза. Носит голубые штаны.
• Мама Господина ПЖ (Нина Тер-Осипян) — старушка. Носит малиновые штаны и четыре лампочки на шлеме.
• Контрабандист со шрамом (Александр Литовкин) — главарь шайки контрабандистов.
• Однорукий — подручный контрабандиста со шрамом. Чатланин, к которому прилетели проверять спичку, и, на котором в пепелаце была шапка Гедевана.
• Подружка контрабандиста со шрамом — женщина лет тридцати с усталым лицом.
• «Рабыня» главаря контрабандистов.
• Чатланин, живущий на катере (в сценарии — Кырр, Лев Перфилов) — ненавидит пацаков, презирает господина ПЖ, бунтарь, можно сказать, диссидент: «Я скажу всем, до чего довёл планету этот фигляр ПЖ! Пацаки чатланам на голову сели! Кю!...» и т. д.
• Карлик Жёлтые Штаны (Владимир Фёдоров) — богатый карлик, живущий в столице. Владеет небольшим количеством КЦ и поэтому вправе носить жёлтые штаны.
• Колоссальная дама (Александра Дорохина) — женщина с огромным бюстом на станции подземной железной дороги. Отвергла ухаживания Уэфа.
• Работница планетария (Татьяна Новицкая) — крупная властная женщина с синяком под глазом.
• Рыжий чатланин — эпизодический персонаж. Очень угодливо смеялся, когда вместе с Уэфом видел эцилоппа.
• Яркие представители чатланского простонародья — среди них в фильме особенно выделяются:
  • Огромный, серьёзный мужчина с большой чёрной густой бородой;
  • Пожилая лохматая женщина;
  • Чернокожая красавица, швырявшаяся в поющих Би и Уэфа песком (Людмила Солоденко).
  • Чатланин, играющий в "плюку" с бородачом.

Эцилоппы

Эцило́пп — представитель власти — взяточник, беспринципный тип. Аналог земного гаишника или омоновца.

Произошло от слова «police» (с англ. — «полиция»), прочитанного справа налево: «ecilop». Полномочия плюканских эцилоппов весьма велики. Быть эцилоппом престижно. Граждане и гости Плюка (исключая лишь носителей малиновых и жёлтых штанов), должны приседать перед эцилоппом один раз, подобострастно восклицая «ку!». Перед малиновыми или жёлтымиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) штанами эцилопп сам однократно приседает, произнося при этом «ы!».

Пацака, замеченного в злостном непочтении к представителю власти, эцилопп имеет право казнить на месте без суда, либо побить (например, оглушает, ударив прикладом транклюкатора по голове), как захочет сам эцилопп.

Эцилоппы не имеют права бить по ночам носителей голубых и малиновых штанов.

Взяточничество в среде эцилоппов явление обычное: большинство открыто вымогают или отбирают деньги у рядовых плюкан.

Обычное эцилоппское обмундирование — брезентовая или резиновая одежда, шлем (шлём) с мигалкой(-ами), транклюкатор, визатор, рация, сумка для хранения денег, отнятых у оштрафованных. Некоторые эцилоппы ходят в штатском. В фильме у одного из них на лацкане укреплена маленькая лампочка, которую он предъявил как удостоверение.

Многие эцилоппы носят на голове шлем с мигалкой (седоусый мздоимец, черноусый патрульный, судья, хранитель эцихов, первый и третий телохранители в бассейне господина ПЖ), другие носят по две (эцилопп с намордниками (позднее был забран Гедеваном), средний телохранитель в бассейне ПЖ), третьи — шлемы с четырьмя мигалками.

Представители

• Черноусый патрульный (Валентин Букин) — прилетает на пепелаце и даёт Машкову наглядный урок покорности и осмотрительности, срезая транклюкатором часть трубы большого объёма, после чего, неожиданно (со спины) ударяя Машкова по голове прикладом транклюкатора.
• Седоусый мздоимец — поначалу соглашался поймать нарушителей закона не иначе как за 40 чатлов. Но когда Машков взял его «на испуг», мздоимец тут же совершенно бесплатно сообщил о нарушителях «всем постам», а странных земных пацаков заверил, что он «не бездействовал, а сразу на каппу нажал» (Скрипач - свидетель).
• Чернокожий страж — получил мзду от двух плюкан и землян, когда они решили бесплатно через систему вентиляции проникнуть в Центр.
• Постовые на пути следования поезда — периодически останавливают поезд, что-то проверяют и затем жестом разрешают ехать дальше. Один постовой — старик в капюшоне, другой же, охраняющий водяной завод, — молодой мужчина.
• Судья — в его власти было определить наказание Уэфу и Би, что он делает абсолютно бесстрастно. Уксус ему по нраву, в отличие от Уэфа пьёт его из горлышка не морщась, взяточник и плут. В свободное от суда время устанавливает в эцихе гвозди.
• Тайный агент — одет в гороховое пальто и зелёные штаны. Маскируется под штатского; однако носит с внутренней стороны лацкана доказательство-лампочку-аусвайс. Слушает исполнение дядей Вовой и Гедеваном песни «Strangers in the night» и приказывает им выступать на коленях. Очень хладнокровный плюканин, не лишённый, впрочем, некоторой склонности к лирике. Уходит, напевая: «Strangers in the ку…»
• Толстяк с намордниками — следит за чётким исполнением указов господина ПЖ, но и свой интерес блюдёт, тоже плут как и все плюкане: приказывает дяде Вове и Гедевану надеть намордники и радоваться. Отбирает у дяди Вовы крупный гонорар от контрабандистов, за что жестоко, но заслуженно бит, покаран и унижен Машковым и Гедеваном, взят в заложники, мелочен и труслив. Провёл героев в Хранилище эцихов, показав им по пути маму ПЖ.
• Охранники ПЖ — три амбала в бассейне ПЖ: один с подвижным треугольным лицом и в перчатках, другой бородатый толстяк, а третий — длинноносый силач.
• Хранитель эцихов — до появления Дяди Вовы и Гедевана сидя дремал в уголке, прикрывшись пальтишком.

Пацаки

Пацаки — общность жителей вымышленной планеты Плюк, находящихся в подчинённом положении по отношению к чатланам. Произошло от нарицательного «кацап», написанного справа налево по аналогии с Эцилопом. По фильму также являются телепатами, основное отличие от чатлан — прибор визатор отвечает на них зелёной лампочкой.

Представители

• Личный пацак господина ПЖ — пожилой пацак с громким голосом, принадлежащий господину ПЖ. Служит правителю чем-то вроде личного шута. В одной из сцен появляется с характерной плюканской «сумкой» на заду, как носят лишь плюканские женщины. Носит белые штаны.
• Тачаночница (в сценарии — Цан (Ирина Шмелёва)) — бедная артистка, пацачка. Путешествует по Плюку на самоходной тележке и даёт концерты.
• «Брат-пацак» — сторож пепелацедрома. Носит на голове что-то вроде змеевика. Хитрый, корыстный, всё время вымогает у проходящих людей мелкую плату за разные мелкие услуги, которые им оказывает.
• Старушка в поезде — очень пугливая и законопослушная пацачка. Как только услышала имя ПЖ — тут же сказала: «Я очень люблю ПЖ!»
• Акробатка — молодая пацачка у колеса обозрения. Охотно услужает чатланам. Иногда передвигается не как все люди, а методом сальто. На плохое пение артистов реагирует грубой бранью.

Жители Альфы

• Абрадокс (Георгий Данелия) — правитель или высокопоставленный чиновник планеты Альфа.
• Деконт (Ольга Машная) — помощница Абрадокса.

Житель планеты Узм

• Босой путешественник (Анатолий Серенко) — житель планеты Узм, 247 в тентуре, галактика Бета в спирали. Путешествует по Вселенной при помощи машинки перемещения. Бородат. Есть сын на Узме. Подозревает, что и его сын уже бородат: "Одна секунда здесь (на Плюке) - это полгода там (на Узме)! ".

Отрывок, характеризующий Персонажи фильма «Кин-дза-дза!»

Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.