Дёберайнер, Христиан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Христиан Дёберайнер
нем. Christian Döbereiner

фото 1906 г.
Основная информация
Дата рождения

2 апреля 1874(1874-04-02)

Место рождения

Вунзидель

Дата смерти

14 января 1961(1961-01-14) (86 лет)

Место смерти

Мюнхен

Страна

Германская империя, Веймарская республика, Третий рейх, ФРГ

Профессии

виолончелист, клавесинист, дирижёр

Инструменты

виолончель, виола да гамба, клавесин

[www.christian-doebereiner.de istian-doebereiner.de]

Христиан Дёберайнер (нем. Christian Döbereiner; 2 апреля 1874 года, Вунзидель — 14 января 1961 года, Мюнхен) — немецкий виолончелист и гамбист, а также клавесинист и дирижёр. Один из основоположников музыкального аутентизма.

Сын городского музыканта. Учился в Мюнхенской музыкальной академии. В 1905 году основал в Мюнхене «Общество старинной музыки» (нем. Vereinigung für alte Musik), начавшее свою деятельность концертом, в котором Дёберайнер исполнил сонату Карла Фридриха Абеля на подлинной виоле да гамба.

В дальнейшем Дёберайнер постоянно исполнял на виоле да гамба репертуар середины XVIII века, солируя в концертах Баха (в том числе на лейпцигских, нюрнбергских, мюнхенских Баховских фестивалях), Вивальди, Генделя, Телемана и др. Собрав вокруг себя группу исполнителей, игравших на клавесине, виолах и других старинных инструментах, Дёберайнер руководил исполнением Бранденбургских концертов Баха в приближенном к аутентичному составе (целиком весь цикл был исполнен за два вечера в сентябре 1924 года). Часто Дёберайнер играл также в составе Трио старинной музыки вместе с Антоном Хубером (виоль д’амур) и Ли Штадельман (клавесин).

Дёберайнеру принадлежит руководство по игре на виоле да гамба (нем. Schule für Viola da Gamba, 1936). Он также подготовил издания многих композиторов XVIII века, в том числе Баха, Телемана, Букстехуде, Маре, Яна Стамица, Гайдна и других.

Напишите отзыв о статье "Дёберайнер, Христиан"



Ссылки

  • [www.christian-doebereiner.de/ Мемориальный сайт Христиана Дёберайнера] (нем.)

Отрывок, характеризующий Дёберайнер, Христиан

– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.