Дёмин, Павел Петрович

Дёмин Павел Петрович
Дата рождения	27 декабря 1903(1903-12-27) (120 лет)
Место рождения	село Емельяновка, Таврическая губерния, Российская империя
Место смерти	СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Великая Отечественная война: Курская битва Сталинградская битва Советско-японская война
Награды и премии	Медали

Павел Петрович Дёмин (1903—?) — советский военачальник, генерал-майор (01.03.1943).

Биография

Родился 27 декабря 1903 года в селе Емельяновка Таврической губернии.

В Красной армии (войсках ОГПУ-НКВД) — с августа 1922 года и был направлен на учебу на 64-е Феодосийские пехотные курсы, в сентябре 1923 года — откомандирован в Объединенную военную школу им. ВЦИК. По окончании школы, в сентябре 1926 года, был направлен в 4-й Украинский Краснознаменный полк внутренней охраны ГПУ, где исполнял должности командира взвода и помощника командира дивизиона по строевой части. В апреле 1931 года Дёмин был назначен инструктором боевой подготовки 25-го Молдавского пограничного отряда. С мая 1932 года он исполнял должность начальника штаба и командира 23-го полка внутренней охраны ГПУ, с апреля 1934 года — командира и комиссара 158-го полка внутренней охраны НКВД. В июле 1936 года был назначен временно исполняющим должность командира 108-го отдельного дивизиона внутренней охраны НКВД. С июня 1938 года командовал 159-м полком внутренней охраны НКВД, с июня 1939 года — 234-м полком конвойных войск НКВД. 22 мая 1941 года был зачислен слушателем в ордена Ленина Высшую школу НКВД.

С началом Великой Отечественной войны, подполковник П. П. Демин 8 июля 1941 года был назначен командиром 230-го полка 43-й бригады конвойных войск НКВД, участвовал с ним в боях на Южном фронте в составе 56-й армии. В апреле 1942 года был направлен на учебу в Военную академию РККА им. М. В. Фрунзе и по окончании ускоренного курса в августе этого же года был направлен под Сталинград. 22 января 1943 года был допущен к временному командованию 298-й стрелковой дивизией на базе которой 1 марта 1943 года была сформирована 80-я гвардейская стрелковая дивизия, которая в составе 21-й армии Донского фронта вела бои по ликвидации окруженных под Сталинградом немецких войск. 25 мая 1943 года Демин принял командование 214-й стрелковой дивизией, которая входила в состав 24-й, а затем 53-й армий Степного военного округа. С 20 июня по 3 августа 1943 года дивизия участвовала в Курской битве и в результате понесенных больших потерь она была выведена из боя. Находясь во втором эшелоне, генерал-майор П. П. Демин не смог удержать дисциплину личного состава дивизии на должном уровне, за что 13 августа был освобожден от должности и зачислен в резерв армии.

20 августа 1943 года он был командирован на учебу в Высшую военную академию им. К. Е. Ворошилова, по окончании которой в декабре 1943 года был назначен командиром 3-й стрелковой дивизии 2-й Краснознаменной армии Дальневосточного фронта. В июле 1945 года был назначен временно исполняющим должность командира 34-й стрелковой дивизии в составе 15-й армии Дальневосточного фронта, с которой в ходе советско-японской войны в составе этой армии 2-го Дальневосточного фронта принимал участие в Маньчжурской наступательной операции. После окончания войны генерал-майор П. П. Демин продолжал командовать дивизией. С марта 1947 по июнь 1948 года находился на учебе на курсах при Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова, по окончании которых был назначен начальником курса основного факультета ордена Ленина Краснознаменного Военного института МВД СССР.

В октябре 1957 года был уволен в отставку по болезни. Данные о дальнейшей судьбе отсутствуют.

Награды

• Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 3-й степени и медалями.

Источник

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 3. — С. 813—814. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0382-3.

Ссылки

• [pamyat-naroda.ru/commander/1647/ Демин Павел Петрович]

Отрывок, характеризующий Дёмин, Павел Петрович

Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.