Дё-Сорру

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дё-Сорру
фр. Deux-Sorru
Кантон Франции (АЕ 3-го уровня)
Страна

Франция Франция

Регион

Корсика

Департамент

Южная Корсика

Округ

Аяччо

Центр

Вико

Включает коммун

11

Население (2008)

2748 чел. 

Плотность

9,13 чел/км²

Площадь

301,09 км² 

Координаты центральной коммуны
42°10′02″ с. ш. 8°47′58″ в. д. / 42.16722° с. ш. 8.79944° в. д. / 42.16722; 8.79944 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.16722&mlon=8.79944&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 42°10′02″ с. ш. 8°47′58″ в. д. / 42.16722° с. ш. 8.79944° в. д. / 42.16722; 8.79944 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.16722&mlon=8.79944&zoom=14 (O)] (Я)

Советник  (2008-2014)

François Colonna

Часовой пояс

UTC+1, летом UTC+2

Код кантона INSEE

2A61

Кантон на карте департамента Южная Корсика

Примечания: Площадь указана на основании данных Французского Земельного кадастра, которые не включают эстуарии, озёра, пруды и ледники площадью больше 1 км².

Дё-Сорру (фр. Deux-Sorru) — упразднённый кантон во Франции, находился в регионе Корсика, департамент Южная Корсика. Входил в состав округа Аяччо.

Код INSEE кантона — 2A61. Всего в кантон Дё-Сорру входило 11 коммун, из них главной коммуной являлась Вико. Они вошли в кантон Севи-Сорру-Чинарка в 2015 году.





Коммуны кантона

Коммуна Население,
чел. (1999)
Почтовый
индекс
Код
INSEE
Арбори 63 20160 2A019
Балонья 170 20160 2A028
Вико 898 20160 2A348
Гваньо 139 20160 2A131
Коджа 699 20160 2A090
Летья 96 20160 2A141
Мурцо 77 20160 2A174
Орто 54 20125 2A196
Поджоло 95 20125 2A240
Ренно 77 20160 2A258
Сочча 121 20125 2A282

Население

Население кантона на 2008 год составляло 2748 человек.

Численность населения по годам
196219681975198219901999200620072008
2 7603 1633 3033 0402 3762 4892 748

См. также

Напишите отзыв о статье "Дё-Сорру"

Ссылки

  • [www.insee.fr/fr/ppp/bases-de-donnees/recensement/populations-legales/pages2009/pdf/dep2A.pdf Население коммун департамента Южная Корсика на сайте INSEE]

Отрывок, характеризующий Дё-Сорру

Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.