д’Араньи, Джелли
| Джелли Д’Араньи |
Джелли д’Араньи (англ. Jelly d'Arányi, венг. Arányi Jelly; 30 мая 1893, Будапешт — 30 марта 1966, Флоренция) — английская скрипачка венгерского происхождения. Внучатая племянница Йозефа Иоахима.
Биография
Училась в Будапеште у Енё Хубаи, занималась также у Белы Бартока, который, встретив скрипачку уже взрослой после перерыва в несколько лет, влюбился в неё и написал две ранние сонаты для скрипки и фортепиано, исполнив их впервые вместе с ней[1]. В 1923 году д’Араньи обосновалась в Великобритании, где приобрела известность как исполнитель новейшей музыки. Ей посвящены «Цыганка» Мориса Равеля и концерт для скрипки с оркестром Ральфа Воан-Уильямса, среди других сочинений, которые д’Араньи исполнила впервые, — концерт для скрипки и валторны Этели Смит (1928, с Обри Брейном). Частыми партнёрами д’Араньи по выступлениям были пианистки Майра Хесс и Этель Хобдей, а также её сестра скрипачка Адила Факири — особенной популярностью пользовалось исполнение сёстрами концертов для двух скрипок с оркестром Иоганна Себастьяна Баха, кроме того, для них написал концерт для двух скрипок с оркестром Густав Холст.
Джелли д’Араньи оставила ряд записей, наиболее ранние из которых, относящиеся к 1923 году, были с восторгом встречены критикой, называвшей её одним из наиболее заметных скрипачей Европы и наследницей великой традиции Иоахима и Брамса[2]; более поздние записи — в частности, фортепианное трио Брамса с Майрой Хесс и Гаспаром Кассадо, — вызывали более неоднозначную реакцию[3].
С именем Джелли д’Араньи связана особая судьба концерта для скрипки с оркестром Роберта Шумана, написанного для её двоюродного деда Иоахима. По соглашению Иоахима и жены Шумана Клары концерт, одно из последних произведений композитора, был сочтён не подлежащим обнародованию, и его рукопись после смерти Иоахима была отправлена в архив. В 1933 году, спустя 80 лет после создания концерта, д’Араньи заявила о том, что дух Шумана явился ей во время спиритического сеанса и потребовал отыскать концерт (о существовании которого она, по собственному утверждению, не знала) и исполнить его. Инициатива д’Араньи привела к розыскам в архиве, откуда партитура Шумана была извлечена. Власти Германии не могли допустить, чтобы заслуга воскрешения одного из творений национального классика приналежала зарубежному исполнителю, и возможность впервые (после премьеры 1854 года) исполнить концерт получил в 1937 году Георг Куленкампф; Джелли д’Араньи сыграла концерт в Великобритании несколько месяцев спустя[4][5][6].
Романтические отношения связывали Д’Араньи с музыкантом и спортсменом австралийского происхождения Фредериком Келли, с которым она познакомилась в 1909 году и иногда выступала вместе. Вступив в британскую армию с началом Первой мировой войны, Келли в часы отдыха от боевых действий сочинил для Д’Араньи сонату для скрипки и фортепиано, исполнив её вместе с ней в 1916 году во время побывки в Лондоне; вскоре Келли погиб, рукопись сонаты осталась в архиве скрипачки и была извлечена на свет в 2011 году, чтобы прозвучать на Международном музыкальном фестивале в Канберре[7].
Напишите отзыв о статье "Д’Араньи, Джелли"
Примечания
- ↑ [books.google.ru/books?id=4uInwtVVfxMC&pg=PA136 Amanda Bayley. The Cambridge companion to Bartók] — Cambridge University Press, 2001. — P. 136. (англ.)
- ↑ [www.gramophone.net/Issue/Page/October%201923/17/863123/ Review of records] // The Gramophone, October 1923, p. 17. (англ.)
- ↑ [www.gramophone.net/Issue/Page/June%201936/23/850981/Myra+Hess+(piano),+Jelly+dAranyi+(violin),+and+Gaspar+Cassado+(cello)+%3A+Trio+in+C+major,+Op.+87+(Brahrns.+Columbia+LX4975o0+(four+12+in.,+245.). Myra Hess (piano), Jelly d’Aranyi (violin), and Gaspar Cassado ('cello) : Trio in C major, Op. 87 ] // The Gramophone, June 1936, p. 23. (англ.)
- ↑ [books.google.ru/books?id=xdGlFgzLW6MC&pg=PA308 Eric Frederick Jensen. Schumann] — Oxford University Press, 2005. — P. 308. (англ.)
- ↑ Nicholas Kenyon. The BBC Symphony Orchestra: the first fifty years, 1930—1980. — British Broadcasting Corporation, 1981. — P. 142—143. (англ.)
- ↑ [www.euxpress.de/archive/artikel_17106.html Л. Раевский. Чудесное возрождение] // «Европа-Экспресс», 14 Июня 2010, номер 25 (641).
- ↑ [www.abc.net.au/news/2011-05-13/lost-gallipoli-sonata-returns-home/2714850 Kate Evans. Lost Gallipoli sonata returns home] // ABC News, May 16, 2011. (англ.)
Литература
- Joseph Todd Gordon Macleod. The sisters d’Arànyi. — London: Allen & Unwin, 1969. — 320 pp. (англ.)
Отрывок, характеризующий Д’Араньи, Джелли
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
