Д’Орнано, Жан-Батист

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Жан-Батист Д’Орнано
 
 
Награды:

Жан-Батист Д’Орнано (фр. Jean-Baptiste d'Ornano; 1583, Систерон — 16 сентября 1626, Венсен) — маркиз Монтлор, маршал Франции (1626) во времена правления Генриха IV и Людовика XIII.



Биография

Родился на юге Франции. Старший сын маршала Франции Альфонса д’Орнано. Внук национального героя Корсики Сампьеро Корсо.

В детстве находился при дворе короля Франции. Прошел подготовку в качестве офицера под руководством своего отца.

В юношеском возрасте проявил себя во время сражений в районе Савойя. В четырнадцатилетнем возрасте уже командовал ротой лëгкой кавалерии во время осады его отцом крепости Ла-Фер в 1596 году.

В 1610 году в Бордо умер его отец Альфонс д’Орнано, оставив родственникам большое состояние, но король Генрих IV заботился о потомках своих верных сторонников и назначил Ж.-Б. Д’Орнано комендантом крепости Шато-Тромпетт.

После смерти Генриха IV Мария Медичи, ставшая регентшей своего несовершеннолетнего сына, Людовика XIII, поручила ему защищать Гиень и Гасконь в новых войнах с Савойей.

За успешные действия и храбрость по усмирению волнений в Гиене и Лангедоке был произведен в генерал-полковники и назначен командовать корсиканским полком, сформированным его отцом.

В 1611 году он женился на графине Марии-Мобек Монтлор, маркизе д’Обена, но брак был бездетным.

Король Людовик XIII в 1619 году назначил Ж.-Б. Д’Орнано генерал-губернатором Нормандии, а позже опекуном и воспитателем своего младшего сына Гастона, герцога Орлеанского. В том же году он был награждëн орденом Святого Духа.

Проявления королевской блакосклонности вызвали зависть у придворных, которые с помощью различных интриг попытались подорвать доверие Людовика XIII к Ж.-Б. Д’Орнано. Тогда он отказался от всех высоких назначений и занял более скромную должность — губернатора Пон-Сент-Эспри.

Чтобы доказать свою невиновность Ж.-Б. Д’Орнано добровольно стал узником Бастилии, что сняло с него подозрения Людовика XIII. Король вернул ему все прежние высокие функции и 7 января 1626 года сделал его маршалом Франции.

Однако, эти трагические опыты не многому научили Ж.-Б. Д’Орнано: до тех пор он не принимал участие в дворцовых интригах и не высказал благодарность кардиналу Ришелье за освобождение из Бастилии, так как считал, что обязан этим лишь королю и не присоединился к сторонникам всемогущего кардинала.

Опасаясь влияния маршала Ж.-Б. Д’Орнано на короля и желая сосредоточить в своих руках всю государственную власть, Ришелье обвинил его в участии в знаменитом заговоре Шале и нажиме на Гастона Орлеанского с целью заключить союз с герцогиней де Монпансье. После чего приказал арестовать и заключить его в замок Венсен, где он и умер 2 сентября 1626 года. Ходили предположения, что маршал был там отравлен.

Напишите отзыв о статье "Д’Орнано, Жан-Батист"

Ссылки

  • [www.museemilitairelyon.com/spip.php?article135 JEAN-BAPTISTE D’ORNANO, Comte de MONTLAUR (1581—1626)]
  • [gw.geneanet.org/garric?lang=fr;p=jean+baptiste;n=d+ornano Генеалогия Ж.-Б. Д’Орнано] (фр.)

Отрывок, характеризующий Д’Орнано, Жан-Батист

– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.