Д’Эйншем, Уолтер
Поделись знанием:
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
| Уолтер д’Эйншем | |
| Walter d'Eynsham | |
| Место службы: | |
|---|---|
| Сан: | |
| Церковь | |
Уолтер д’Эйншем, иначе Уолтер де Хэмпшем (англ. Walter d'Eynsham, Walter de Hempsham; ум. не ранее 1229) — монах приората Кентерберийского собора, избранный архиепископ Кентерберийский (1228).
Биография
3 августа 1228 года кентерберийские монахи избрали Уолтера д’Эйншема на освободившуюся после смерти Стивена Лэнгтона Кентерберийскую архиепископскую кафедру, но король Генрих III отменил это решение. Кроме того, группа кардиналов организовала Уолтеру экзамен по богословию и сочла его результаты неудовлетворительными. Основываясь на этом обстоятельстве, Папа Римский Григорий IX 4 января 1229 года объявил его непригодным для архиепископской должности[1][2].
Напишите отзыв о статье "Д’Эйншем, Уолтер"
Примечания
- ↑ Paul Crampton. [books.google.ru/books?id=4Io7AwAAQBAJ&pg=PT229&dq=Walter+d%27Eynsham&hl=ru&sa=X&ei=uwWfU8etJbT24QTJ0oCYDw&ved=0CCsQ6AEwAg#v=onepage&q=Walter%20d'Eynsham&f=false The Canterbury Book of Days]. — The History Press, 2012.
- ↑ [british-history.ac.uk/report.aspx?compid=33853 ARCHBISHOPS OF CANTERBURY] (англ.). British History Online. Проверено 16 июня 2014.
Ссылки
- [british-history.ac.uk/report.aspx?compid=33853 ARCHBISHOPS OF CANTERBURY] (англ.). British History Online. Проверено 16 июня 2014.
Отрывок, характеризующий Д’Эйншем, Уолтер
– Смотри же, выводи хорошенько!Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
