Д’оу!

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Д’оу (англ. D'oh) — характерное выражение вымышленного персонажа мультсериала «Симпсоны» Гомера Симпсона. Вследствие своей популярности было включено в Оксфордский словарь[1]. Обычно используется Гомером в тех случаях, когда он причиняет себе вред, осознаёт, что сделал что-то глупое, или когда случается какое-то несчастье. Некоторые другие персонажи мультсериала также используют это восклицание, особенно родственники Гомера, например, его неоднократно употребляли Барт и Лиза.

В 2006 году «Д’оу» было признано шестым в списке 100 самых броских фраз по версии TV Land[2][3]. Произношение слова «Д’оу» является торговой маркой компании 20th Century Fox[4].





История появления

Авторство слова принадлежит шотландскому актёру Джимми Финлайсону, который на одном из телевизионных шоу вместо восклицания «Проклятие!» (англ. Damn!), произнёс «D’ooooooooh!», так как это выражение было в те годы запрещено на телевидении. В Симпсонах Ден Кастелланета, актёр озвучивающий Гомера, сократил крик до лаконичного «D’oh». Сокращение было сделано для того, чтобы фраза звучала современнее и грубее. Впервые использовалась в короткометражке «Боксёрская груша» (англ. Punching Bag) в 1988 году[5], а в сериале в первой же серии «Simpsons Roasting on an Open Fire»[6].

Вариации

Также в сериале можно услышать некоторые вариации этого выражения.

Названия эпизодов

Первоначально у слова не было официального правописания. Поэтому оно писалось как «(Annoyed Grunt)» (рус. «Раздражённое ворчание»).

в названии восьми эпизодов присутствует «D’oh»:

Использование

Термин «Д’оу!» используется многими поклонниками «Симпсонов», и не только ими. Слово прижилось в современной речи и показывает влияние сериала на общество. В новом оксфордском словаре английского языка 1998 года слово определяется как:

«(обычно мягко уничижительно) используется для комментирования неудачного или глупого действия» (англ. (usually [in a manner] mildly derogatory) used to comment on an action perceived as foolish or stupid)[1].

Термин также используется в массовой культуре, иногда как ссылка на программу.

7 февраля 2011 года, на следующий день после неудачного дебюта испанского футболиста Фернандо Торреса в новом клубе Челси, английская газета The Daily Mirror вышла с заголовоком «Fernand’oh»[8].

Напишите отзыв о статье "Д’оу!"

Примечания

  1. 1 2 Shewchuk, Blair. [www.cbc.ca/news/indepth/words/doh_oed.html D'oh! A Dictionary update]. CBC News (17 июля 2001). Проверено 8 сентября 2008. [www.webcitation.org/65la94nu2 Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
  2. [www.usatoday.com/life/television/news/2006-11-28-catchprase-list_x.htm Dyn-O-Mite! TV Land lists catchphrases]. USA Today (28 ноября 2006). Проверено 7 сентября 2008. [www.webcitation.org/65la9kr3y Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
  3. [www.tvland.com/originals/catchphrases/quotes.jhtml The 100 greatest TV quotes and catchphrases](недоступная ссылка — история). TV Land (2008). Проверено 7 сентября 2008. [web.archive.org/20070926211135/www.tvland.com/originals/catchphrases/quotes.jhtml Архивировано из первоисточника 26 сентября 2007].
  4. [tarr.uspto.gov/servlet/tarr?regser=serial&entry=76280750&action=Request+Status Latest Status Info]. TARR. Проверено 25 августа 2007. [www.webcitation.org/65laAQmwQ Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
  5. [www.theherald.co.uk/search/display.var.1562687.0.whats_the_story_with_homers_doh.php What’s the story with . . . Homer’s D’oh!] (July 21, 2007), стр. 15. Проверено 22 июля 2007.
  6. 1 2 Simon, Jeremy. [snpp.com/other/interviews/castellaneta94.html Wisdom from The Simpsons' 'D'ohh' boy], The Daily Northwestern (11 февраля 1994).
  7. The Simpsons Movie [Film]. 20th Century Fox.
  8. [www.sports.ru/tribuna/blogs/thegame/154631.html Первые полосы британских газет: «Торрес — это 50-миллионный неудачник» — Gool@zzo! — Блог — Трибуна]

Отрывок, характеризующий Д’оу!


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.