85-мм танковая пушка образца 1943 года (Д-5)
| |
| 85-мм танковая пушка образца 1943 года САУ СУ-85 с пушкой Д-5С | |
|---|---|
| Общая информация | |
| Страна | СССР |
| Годы выпуска | 1943—? |
| Выпущено, шт. | 250 |
| Массогабаритные характеристики | |
| Калибр, мм | 85 |
| Длина ствола, клб | 51,6 |
| Масса в боевом положении, кг | |
| Масса в походном положении, кг | |
| Углы обстрела | |
| Возвышения (макс.), ° | +22 |
| Снижения (мин.), ° | -5 |
| Горизонтальный, ° | |
| Огневые возможности | |
| Макс. дальность стрельбы, км | 12,7 |
| Скорострельность, выстр./мин | 5-8 |
Д-5 — Семейство танковых артиллерийских систем калибра 85 мм, разработанных конструкторским бюро № 9 артиллерийского завода № 9 под руководством Ф. Ф. Петрова в соответствии с постановлением ГКО № 3289 от 5-го мая 1943 г.
Содержание
История создания
Пушка была разработана на базе танковой пушки У-12 конструкции В. Н. Сидоренко и отличалась от прототипа механизмом полуавтоматики копирного типа, заимствованным у орудия ЗИС-5, а также некоторыми узлами тормоза отката и накатника.[1]
Опытный образец, в варианте Д-5С (для установки на СУ-85), был представлен к 14 июня 1943 г.
Постановлением ГКО № 3891, от 8-го Августа 1943 г., принят на вооружение тяжёлый танк КВ-85, с пушкой Д-5Т. 21-23 августа 1943 г. в ходе испытаний на Гороховецком артиллерийском полигоне, пушка Д-5Т, на тяжёлых танках КВ-85 и ИС-1, по сравнению с пушкой С-31, разработки ЦАКБ, под руководством В. Г. Грабина, установленной на тяжёлом танке КВ-85г, показала своё преимущество: меньше вибрация после выстрела; меньшие габариты и вес, вследствие отсутствия громоздких уравновешивающих грузов; большая прочность; проще в обслуживании.
Конструкция
В конструкции пушки использован затвор и подъёмный механизм, аналогичные серийной 76,2 мм пушке Ф-34. Пушка имеет сложную конструкцию, большое количество мелких деталей, с высокими требованиями к допускам после обработки. Относительно большие габариты пушки являются следствием расположения тормоза отката и накатника над стволом, подобно германской пушке KwK40.
Использование
В январе-марте 1944 года пушка Д-5Т устанавливалась на серийные танки Т-34-85 постройки завода № 112 «Красное Сормово». Всего выпущено 250 единиц, до принятия на вооружение пушки ЗИС-С-53.
Вследствие сравнительно больших размеров, высокой сложности и себестоимости пушка Д-5Т получила ограниченное применение и производилась небольшими сериями.
Боеприпасы
По сравнению с широким ассортиментом боеприпасов 85-мм зенитного орудия 52-К — родоначальника пушки, боекомплект Д-5 был существенно менее разнообразен. В его состав входили:[2][3]
- бронебойный унитарный выстрел массой 16 кг с тупоголовым бронебойно-трассирующим снарядом с баллистическим наконечником 53-БР-365 массой 9,2 кг (масса взрывчатого вещества — тротил или аммотол — 164 г) и зарядом 54-Г-365 массой 2,48—2,6 кг; начальная скорость 792 м/с;
- бронебойный унитарный выстрел массой 16 кг с остроголовым бронебойно-трассирующим снарядом 53-БР-365К массой 9,2 кг (масса взрывчатого вещества — тротил или аммотол — 48 г) и зарядом Г-365 массой 2,48—2,6 кг; начальная скорость 792 м/с;
- бронебойный унитарный выстрел массой 11,42 кг с подкалиберным снарядом катушечного типа 53-БР-365П массой 5,0 кг и зарядом 54-Г-365 массой 2,5—2,85 кг; начальная скорость 1050 м/с;
- осколочный унитарный выстрел массой 14,95 кг со снарядом 53-О-365 общей массой 9,54 кг (масса взрывчатого вещества — тротил или аммотол — 741 г) и зарядом 54-Г-365 массой 2,6 кг; начальная скорость 785 м/с.
Осколочные снаряды О-365 имели большое число вариантов и при оснащении некоторыми типами взрывателей могли с успехом использоваться в качестве фугасных.
По советским данным, бронебойный снаряд БР-365 по нормали пробивал на расстоянии 500 м бронеплиту толщиной 111 мм, на вдвое большей дистанции при тех же условиях — 102 мм. Подкалиберный снаряд БР-365П на расстоянии 500 м по нормали пробивал бронеплиту толщиной 140 мм.[3] При угле встречи относительно нормали 30° при стрельбе в упор снаряд БР-365 пробивал 98 мм, а на 600—1000 м — 88—83 мм брони.[4]
Д-5-С-85БМ и Д-5-Т-85БМ
В конце 1943 года ГАУ обратилось к КБ завода № 9 с предложением разработать противотанковое орудие с баллистикой, подобной баллистике немецкой 88-мм танковой пушки KwK 43. Модернизированная пушка Д-5 получила более длинный ствол, что позволило довести начальную скорость бронебойного снаряда до 920—950 м/с за счет увеличения порохового заряда. При этом пушка могла вести огонь и обычными 85-мм боеприпасами.
Вариант пушки, предназначенный для установки в танковую башню, получил индекс Д-5-Т-85БМ (БМ — большой мощности), а предназначенный для установки в рубке самоходного орудия — индекс Д-5-С-85БМ.
Опытный образец Д-5-С-85БМ был установлен в корпус серийной САУ СУ-85, а опытный образец Д-5-Т-85БМ — в танк ИС-85. Опытная САУ получила обозначение СУ-85БМ, а танк ИС-85 — Объект 244. После полигонных испытаний, проходивших с января по март 1944 года, ни одна из машин на вооружение принята не была.
Напишите отзыв о статье "85-мм танковая пушка образца 1943 года (Д-5)"
Примечания
- ↑ [legion.wplus.net/guide/army/ta/is1.shtml Тяжелый танк ИС-1 (IS-1 heavy tank)]
- ↑ [www.battlefield.ru/content/view/149/65/lang,ru/ Fixed Ammunition]. The Russian Battlefield. [www.webcitation.org/65QfVsRnF Архивировано из первоисточника 13 февраля 2012].
- ↑ 1 2 М. Барятинский. [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/T34_85/t34_85_2.html Средний танк Т-34-85. Описание конструкции]. [www.webcitation.org/65QfYGCT1 Архивировано из первоисточника 13 февраля 2012].
- ↑ Шмелёв И. П. Бронетехника Германии 1934—1945 гг.: Иллюстрированный справочник. — М.: Астрель, 2003. — С. 209. — ISBN 5-271-02455-5.
Литература
- 3. М. Барятинский. «Танк Великой Победы». Моделист-конструктор, № 5, 2002.
Ссылки
- [www.battlefield.ru/content/view/109/53/lang,ru/ Валерий Потапов. 85-мм танковая пушка Д-5]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 85-мм танковая пушка образца 1943 года (Д-5)
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
