Кашкин, Дмитрий Антонович

Дмитрий Антонович Кашкин (1793—1862, Воронеж) — владелец книжного магазина в Воронеже и библиотеки для чтения при нём. Отец музыковеда Николая Кашкина.

Биография

Родился в 1793 году в купеческой семье. Первоначально вел торговлю хлебом.

В начале 1820-х годов открыл первую в Воронеже книжную лавку на улице Пушкинской, на углу Щепной площади. Продавал книги и ноты. В библиотеки для чтения литература выдавалась на дом и принималась подписка на журналы. Ассортимент книг был ориентирован на все слои городского общества.

Кашкин был прямым, умным и честным, за что его любила молодёжь города. Книжная лавка Кашкина была для них своего рода клубом. Кашкин интересовался русской литературой, много читал и сам писал стихи.

С 1825 года книжную лавку посещал молодой Алексей Кольцов, на образование которого Кашкин оказал значительное влияние. По-видимому ему Кольцов показывал свои первые литературные опыты. В течение 5 лет Кольцов пользовался безвозмездно его библиотекой. Кольцов посвятил Кашкину два стихотворения (1829).

С 1840-х годов в лавке Кашкина бывал Иван Никитин.

Кашкин выпустил первый в Воронеже каталог библиотеки для чтения (М., 1840), позднее каталоги издавались Л. В. Кашкиной и П. Н. Аносовым (Воронеж, 1863—1877).

После смерти Кашкина магазин перешел к его вдове Любови Васильевне, урожденной Поляковой (ок. 1815 — после 1877) и сыну В. Д. Кашкину, затем к П. Н. Аносову, потом к М. П. Савостьянову.

Магазин в 1869 году размещался в доме сестры Алексея Кольцова, А. В. Андроновой, на улице Большая Дворянская.

Ссылки

• [www.voronezh.ru/inform/news/2011/33678592.html 3 января — 175-й день проекта «Имена Воронежа»]

Отрывок, характеризующий Кашкин, Дмитрий Антонович

В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.