Единые энергетические системы Украины

Промышленно-финансовая корпорация «Единые энергетические системы Украины»
Основание	1991
Упразднена	закрыта в соответствии с решением суда в октябре 2009 года. Решение суда отменено по протесту прокуратуры 14 июня 2011, однако компания не ведёт деятельности
Причина упразднения	разорилась из-за штрафных санкций Налоговой инспекции Украины; вытеснена с рынка торговли газом
Преемник	нет
Расположение	Днепропетровск, Киев (Украина)
Ключевые фигуры	Юлия Тимошенко (президент корпорации с ноября 1995 по январь 1997) Александр Тимошенко (президент корпорации с 1997) Александр Гравец (вице-президент корпорации, совладелец ЕЭСУ)
Отрасль	Торговля нефтепродуктами и природным газом

К:Компании, основанные в 1991 годуК:Компании, упразднённые в 2009 году

Единые энергетические системы Украины (ЕЭСУ) — украинская энергетическая компания, существовавшая в период с 1995 по 2009 год. В 1995—1996 годы — крупнейший импортёр природного газа на Украину (из России и государств Средней Азии), в этот период президентом компании была Юлия Тимошенко. Штаб-квартира «ЕЭСУ» находилась в Днепропетровске и Киеве. С 1991 по 1995 год официально называлась Корпорация «Украинский Бензин»; в ноябре 1995 года переименована в ЕЭСУ. Компания ЕЭСУ закрыта судом в октябре 2009 года по иску налоговой инспекции Жовтневого района Днепропетровска. Однако 14 июня 2011 это решение суда было отменено по протесту прокуратуры, но фактически ЕЭСУ не возобновила деятельность и не имеет штата.

История

В 1991 Юлия Тимошенко совместно с мужем Александром Тимошенко, и с другом семьи Александром Гравцом учредили «Корпорацию Украинский Бензин» (КУБ), коммерческим, а потом и генеральным директором была Юлия Тимошенко. КУБ имела иностранные инвестиции (иностранным инвестором являлся Александр Гравец, компания которого была зарегистрирована на Кипре) и поэтому пользовалась определёнными налоговыми льготами.

В ноябре 1995 году КУБ была перерегистрирована в промышленно-финансовую корпорацию «Единые энергетические системы Украины» (ЕЭСУ), при этом налоговые льготы компании были сохранены.

С ноября 1995 года (с момента создания ЕЭСУ) по январь 1997 года — президентом ЕЭСУ была Ю. Тимошенко. Покинула пост в связи с избранием депутатом Верховной Рады Украины; пост президента ЕЭСУ занял её муж Александр Тимошенко.

В 1995—1996 годах — ЕЭСУ пользовались поддержкой Павла Лазаренко (в 1995—1996 вице-премьер по топливно-энергетическому комплексу, в 1996—1997 премьер-министр Украины).

Пик деятельности ЕЭСУ пришёлся на 1996—1997 года. Основным направлением деятельности была поставка газа в Днепропетровскую, Донецкую, Полтавскую, Черкасскую, Сумскую, Кировоградскую и Николаевскую области.

В рекламном буклете ЕЭСУ говорилось, что в её состав вошли 20 предприятий, научно-исследовательские институты, венчурные фирмы, авиакомпания «ЕЭС-Авиа», банки «Южкомбанк» и «Славянский».^{[неавторитетный источник?]}.

Версии массмедиа о «монополии ЕЭСУ» и оборотах ЕЭСУ

Во время пика своей деятельности (1996—1997 года) ЕЭСУ занимали значительную долю на рынке торговли российским природным газом на Украине, но не были «монополистом», как нередко ошибочно пишут СМИ, ведь конкурентами ЕЭСУ на рынке газа на Украине были:

• фирма «Итера»;
• «Индустриальный союз Донбасса»;
• государственная акционерная компания «Республика» Шарова и Бакая (на базе «Республики» в 1998 году была создана компания НАК «Нафтогаз»).

В интернете имеются утверждения о годовом обороте ЕЭСУ в 11 млрд дол., но это фантастическая цифра, поскольку цена на газ в те годы была невысокой (около 30 дол. за 1 тыс. куб. м) и для достижения такой суммы нужна была бы партия в 366 млрд кубометров. В реальности поставки газа через ЕЭСУ были в десять раз меньшими, ведь в те года Украина закупала в России газа около 60 млрд куб. в год (в 2013 году — 26 млрд куб.; по планам на 2014 год — 18 млрд куб.).

Упадок ЕЭСУ, прекращение активной деятельности, 1997—1998 года

После того, как в 1997 году президент Кучма уволил премьер-министра Лазаренко, налоговая инспекция Украины выдвинула иск против ЕЭСУ на 1,4 млрд грн.

Под давлением огромных штрафов Налоговой инспекции, ЕЭСУ в 1998 году прекратила работу на газовом рынке Украины, а вскоре прекратила и другие виды деятельности. Ликвидация корпорации завершена лишь в 2009 году, по решению учредителей.

После парламентских выборов 1998 года, Юлия Тимошенко, стала депутатом Верховной Рады и возглавила бюджетный комитет (1998—2000 года), эта должность позволяла влиять на распределение государственных финансов. Однако это усиление позиций Тимошенко (а также её работа вице-премьером по топливно-энергетическому комплексу в 2000—2001 годах) не привели к возрождению ЕЭСУ.

Претензии к ЕЭСУ на Украине

1.5 млрд дол штрафов Налоговой инспекции Украины к ЕЭСУ

После отставки П. Лазаренко с поста премьер-министра (2.7.1997) — ЕЄСУ была вытеснена с рынка торговли газом. В частности, на ЕЭСУ в 1997—1999 годах были наложены «спорные штрафы Налоговой инспекции» на общую сумму около 1.5 млрд долларов, что было абсолютно неподъёмно для компании. Также систематические жесткие проверки Налоговой и прочие «экономические методы давления» — уже к 1998 году полностью разорили ЕЭСУ. После 1998 года ЕЭСУ практически не вела заметной торгово-экономической деятельности. А «миллиардный штраф наложенный на ЕЭСУ» стал основанием для многолетних преследований Ю. Тимошенко, и самым известным компроматом на неё.

13 февраля 2001 года Юлия Тимошенко (через месяц после отставки с должности вице-премьера по ТЭК) помещена в следственный изолятор по обвинению в контрабанде российского газа и уклонении от уплаты налогов в бытность главой ЕЭСУ в 1995—1997 годы, налоговые претензии первоначально установлены в размере $30 млн, впоследствии достигли почти миллиарда долларов, через полтора месяца обвинения были сняты.

Формулировки обвинений против Тимошенко по делам ЕЭСУ 1996—1997 годов

Первоначальные обвинения генпрокуратуры Украины (в феврале 2001 года) против Тимошенко по деятельности на посту президента ЕЭСУ в 1995—1997 годах формулировались так : «контрабанда российского природного газа, уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах, должностной подлог» Первоначально «сумма неуплаты налогов» была определена около 30 млн дол.; но после (когда началась борьба президента Кучмы против экс-премьера Лазаренко) на корпорацию ЕЭСУ были наложены три штрафа, которые в сумме достигли почти миллиарда долларов.

В 2003 году «„контрабанда природного газа“ была переквалифицирована на „завладение чужим имуществом путём злоупотребления служебным положением и в особо крупных размерах“». Стоит отметить, что формулировка «контрабанда газа» не имела прецедентов, и именно поэтому была заменена.

В 2005 году «независимые расследования в ряде украинских СМИ» показали, что размер спорной суммы колеблется от 5,2 млрд до 8 млрд гривен (то есть от одного до полутора миллиарда долларов), а сама сумма долгом не является, а является насчитанными КРУ штрафными санкциями к ЕЭСУ по результатам трёх проверок.

30 апреля 2002 — Киево-Святошинский суд Киевской области снял все обвинения, выдвинутые Генеральной прокуратурой против Юлии Тимошенко и её мужа.

9 апреля 2003 Апелляционный суд Киева подтвердил решение о снятии обвинений, и отмене уголовного дела в отношении Юлии Тимошенко и её мужа.

В сентябре 2004 года Ю. Тимошенко подала в суд на действия Генеральной прокуратуры Украины, требуя окончательно закрыть все дела по ЕЭСУ.

Понятие «контрабанда газа»

Понятие «контрабанда природного газа» возникло потому, что с середины 1998 года — правительство Украины (по словам Георгия Олейника и Александра Турчинова), запретило ЕЭСУ поставлять товары в Россию, лишив ЕЭСУ «лицензии на внешнеэкономическую деятельность».

По словам Турчинова в середине 1998 года власти отобрали у ЕЭСУ «лицензию на внешнеэкономическую деятельность», а после этого «газ, который ЕЭСУ продала в прошлом 1997 году» был определен как «контрабанда». Но, по словам Турчинова, об отсутствии «контрабанды газа» свидетельствует тот факт, что «правоохранительные органы России» никогда не обвиняли Газпром в «контрабандной продаже газа для ЕЭСУ». Если Газпром поставлял газ законно, на основании договоров, то и ЕЭСУ получало газ по тем же законным договорам.

Обвинения Ющенко в адрес Тимошенко, сентябрь 2005 года

После отставки правительства Юлии Тимошенко президент Украины Виктор Ющенко в интервью агентству «Associated Press» 13 сентября 2005 года обвинил Тимошенко в том, что она использовала должность премьер-министра для списания долгов её бывшей компании «Единые энергосистемы Украины» (ЕЭСУ) перед государственным бюджетом на сумму 8 млрд гривен (1,4 млрд долларов).[news.bbc.co.uk/hi/russian/news/newsid_4243000/4243836.stm], [tribuna.com.ua/news/97453.htm]. Заявление Ющенко не имело никакого продолжения — хотя Ющенко, как президент, имел непосредственное влияния на Службу безопасности Украины и генпрокуратуру. Сама Тимошенко предпочла не отвечать на обвинения, а заявила, что Ющенко использует против неё те же методы, которые ранее использовала администрация Кучмы.

2007 год. В США «дело ЕЭСУ» давно закрыто

21 февраля 2007 года информационное агентство УНИАН опубликовало сообщение с комментариями пресс-атташе посольства США на Украине Джона Салливена, в которых отмечалось отсутствие обвинений в адрес Ю. Тимошенко и каких-либо расследований в отношении неё на сегодняшний день.

23 февраля 2007 года на утреннем заседании Верховной Рады Украины было оглашено открытое письмо послу США на Украине Уильяму Тейлору, подписанное представителями фракций «антикризисной коалиции» (Партия регионов, СПУ, КПУ), с просьбой подтвердить статус Тимошенко в деле Лазаренко.

1 марта 2007 года на [kyiv.usembassy.gov/main_ukr.html сайте Посольства США на Украине] был опубликован [kyiv.usembassy.gov/files/070301_amb_letter_eng.pdf ответ] посла У. Тейлора на [www.golos.com.ua/?art=1172499384 письмо] представителей фракций «антикризисной» коалиции, из которого следует, что Юлия Тимошенко не была участником процесса по делу Павла Лазаренко; материалы судебных заседаний по этому делу, размещённые в Интернете, не должны рассматриваться в отрыве от контекста; они использовались в судебном процессе для сбора необходимых доказательств по делу г-на Лазаренко; дело закрыто.

Претензии к ЕЭСУ в России

В июне 2004 года Главная военная прокуратура России объявила Тимошенко в международный розыск по обвинениям в даче взятки высокопоставленным чиновникам Министерства обороны России с целью заключения контракта на поставку строительных материалов фирмой ЕЭСУ по завышенным ценам, 26 декабря 2005 года (через 3 месяца после отставки правительства Юлии Тимошенко) дело прекращено в связи с истечением срока давности.

24 января 2005 года президент Ющенко (в день своей инаугурации) назначил Ю. Тимошенко исполняющей обязанности премьер-министра. Через два дня, генеральный прокурор России Устинов заявил, что в случае приезда Тимошенко в Россию она будет арестована.

28 января 2005 года генпрокурор Украины Пискун созвал пресс-конференцию в Киеве и заявил, что «дело ЕЭСУ» в отношении Ю. Тимошенко и других фигурантов, на Украине закрыто.

15 февраля 2005 года, после того, как Верховная рада утвердила Тимошенко в должности премьер-министра (4 февраля 2005 года), генеральный прокурор России Устинов объявил, что «не будет никаких проблем, если она захочет приехать в Москву». Но уголовное дело в России тогда не было закрыто. «Возможность приезда Тимошенко и продолжение расследования уголовного дела в её отношении никак между собой не связаны, расследование будет продолжаться», — отметил тогда Устинов.

11 апреля 2005 года прозвучало заявление генерального прокурора Устинова, что дело в отношении Тимошенко не прекращено: «Она по-прежнему находится в розыске». Правда, он тут же добавил, что в случае её визита, он «будет осуществлён в соответствии с протоколом и международными нормами».

Причина возникновения долга

Генпрокуратура Украины в постановлении о возбуждении дела от 12 октября 2011 года, утверждает, что корпорация ЕЭСУ прекратила поставки строительных материалов в Россию с мая 2000 года, хотя имела возможность выполнить договор.

Тимошенко же утверждает, что президент Кучма и Николай Азаров (бывший в те годы руководителем Налоговой инспекции Украины) после 1996 года необоснованными штрафами «конфисковали все активы ЕЭСУ», что сделало невозможным дальнейшее сотрудничество ЕЭСУ с российской стороной (в газовой сфере и в сфере поставки строительных материалов) : «Это была политическая операция, за которую несут ответственность Кучма и Азаров».".

Георгий Олейник (бывший генерал-полковник, главный финансист Минобороны России в 1996—2001 годах) рассказывал в апреле 2002 года корреспонденту газеты «Московский комсомолец» :

• «Поначалу „ЕЭС Украины“ свои обязательства начало выполнять. Было поставлено имущества примерно на 123 миллиона, но вдруг президент (Ельцин) вводит НДС на все товары с Украины: двадцать процентов. Соответственно, цена стройматериалов растёт. Это тем более странно, что руководитель Госналогслужбы Артюхов был в числе тех, кто подписывал соглашение. Только-только отбились от НДС (НДС на данные поставки отменили) — новая напасть: украинское правительство отбирает у „ЕЭС Украины“ право на внешнеэкономическую деятельность, а это значит, что ничего больше поставлять они нам не могут».

Этот запрет для ЕЭСУ на внешнеэкономическую деятельность, произошёл в середине 1998 года; «правительство Украины (президент Кучма)» запретило ЕЭСУ поставлять материалы в Россию с середины 1998 года.

После остановки поставок, Минобороны России (в том числе финансовый главк Олейника) направили множество письменных обращений во все инстанции, обращались к премьер-министру, президенту, к украинскому правительству : бесполезно.

Уголовное преследование в России

Характерно то, что в России по «делу ЕЭСУ и Минобороны» обвинительный приговор был вынесен лишь одному Георгию Олейнику, но и он был амнистирован через три месяца (то есть реально «отсидел по делу ЕЭСУ и Минобороны» лишь три месяца), а в следующем году (в ноябре 2003 года) Олейник был полностью реабилитирован Президиумом Верховного суда России по причине «отсутствия состава преступления».

Ещё два чиновника (подполковники Александр Изгагин и Борис Чурилов) были оправданы судом в 2003 году.

Ещё по четырём чиновникам (по трём генералам из финансового главка Минобороны; и по первому заместителю министра финансов Андрею Вавилову) уголовные дела были закрыты в 2001—2002 годах.

Правда, 8 августа 2002 года Георгий Олейник был арестован по делу о продаже «государственных валютных облигаций» (чем якобы нанёс государству ущерб в 60 млн дол.); а в 2003 году был осуждён по этому делу (с лишением воинского звания и наград), и освобождён лишь летом 2005 года (то есть пробыл в заключении около трёх лет). Но это дело о «государственных валютных облигациях» никак не связано с ЕЭСУ или Тимошенко.

События 2011 года

В марте 2011 года в парламенте Украины (по инициативе «Партии регионов») была создана следственная комиссия по делам ЕЭСУ в 1996 году. 7 апреля 2011 года, глава этой комиссии регионалка Богословская заявила в интервью на телевидении, что комиссия направила запрос в генпрокуратуру Украины, с просьбой запросить генпрокуратуру России о долгах ЕЭСУ в России; и о связи этих долгов с подписанием Тимошенко «газовых контрактов между Украиной и Россией от 19.1.2009».

В июне 2011 года в ответ на запрос парламентской комиссии Верховной Рады Украины, Минобороны России сообщил, что за ЕЭСУ числится долг в размере $405 млн за непоставленные строительные товары в 1996—1997 годах, генпрокуратура Украины возбудила уголовное дело по факту наличия долга ЕЭСУ, впоследствии — против Юлии Тимошенко

Осенью 2011 года генпрокуратура возбуждает дела по обвинению сотрудников ЕЭСУ : Александра Тимошенко, его отца — Геннадия Тимошенко, Евгения Шаго, Антонины Болюры, Лидии Сокольченко.

Реакция России на новое дело ЕЭСУ

России немедленно, негативно отреагировала на возбуждение «нового дела ЕЭСУ» :

• 14 октября 2011 года, пресс-секретарь премьер-министра России Дмитрий Песков заявил : «Мы никогда не поддерживали Киев в преследовании Тимошенко и особенно — в привязке этих уголовных дел к контрактами между Газпромом и Нафтогазом. Мы не раз давали это понять украинским властям, причём по всем каналам. Никто и не мог предположить, что письмо (Минобороны России) будет использовано именно так».
• 14 октября 2011 года, генерал-полковник Леонид Ивашов (начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ в 1996—2001 годах) пояснил, что Россия простила долг ЕЭСУ, и закрыла дело против Юлии Тимошенко : «Новое дело — это надувательство. Россия, по сути, простила Украине этот долг ради более высоких стратегических целей».

То есть, Россия не поддержала открытие этого дела, поскольку (как сообщала пресса) :
— тему «долгов ЕЭСУ» власти Украины используют в основном для открытия «уголовных дел против Тимошенко, которые связаны с попытками пересмотра газовых соглашений с Россией»;
— указанные долги в 405 млн дол. правительство Украины не намерено отдавать (об этом неоднократно и в категорической форме заявлял премьер-министр Азаров), по той причине, что дела давно закрыты, и срок давности истёк..

Решение украинского суда по делу ЕЭСУ в 2012 г

Минобороны Российской Федерации обратилось в Хозяйственный суд Киева с иском о выплате правительством Украины 3,239 млрд грн. по делу корпорации «Единые Энергетические системы Украины» (ЕЭСУ). 19 сентября 2012 г. Хозяйственный суд Киева решил удовлетворить иск Минобороны РФ в части взыскания задолженности компании ЕЭСУ в сумме 3 млрд. 113 млн. 053 тыс. 506,26 грн. Суд постановил также взыскать и судебный сбор в размере 61 тыс. 862,74 грн. Данные средства должны быть взысканы из госбюджета Украины в пользу Минобороны РФ. Согласно решению суда, письма экс-премьера Украины Павла Лазаренко тогдашнему премьер-министру РФ Виктору Черномырдину признаны гарантией Украины по задолженности ЕЭСУ. На ходатайство ответчика о том, что срок давности взыскания задолженности истек, суд постановил, что согласно Гражданскому кодексу Украины и международным договорам срок давности был прерван 9 января 2001 года, когда московский суд начал производство по иску Минобороны РФ против ЕЭСУ. В свою очередь, защитник экс-премьера Юлии Тимошенко заявил, что никаких гарантий украинского государства по обязательствам корпорации ЕЭСУ перед Министерством обороны Российской Федерации не существует.

Отрывок, характеризующий Единые энергетические системы Украины

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.