Протоевангелие Иакова
| Рождество Марии святой Богородицы и преславной матери Иисуса Христа. | |
| Γέννησις Μαρίας της αγίας Θεοτόκου και υπερενδόξου μητρός Ιησού Χριστού | |
 Протоевангелие Иакова. Рукопись 16 века . Британская библиотека | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
II век (после 160 года) |
 Текст произведения в Викитеке | |
Евангели́е от Иа́кова, также известное как Протоева́нгелие Иа́кова и Первоева́нгелие Иа́кова Мла́дшего, в русской традиции «Иаковлева повесть»[1], — апокрифическое евангелие, написанное во II веке и, как предполагается, после 160 года. Греческий термин «протоевангелие» обозначает книгу событий жизни Иисуса Христа, произошедших до основных событий четырёх канонических евангелий Нового Завета. Евангелие Иакова повествует о детстве и юности Девы Марии и о событиях во время рождения Христа в пещере. Также в книге описывается гибель отца Иоанна Крестителя Захарии.
Евангелие Иакова, возможно, является самым ранним текстом, удостоверяющим поклонение Деве Марии, утверждая о Её вечном девстве и представляя Её как новую Еву. Как «евангелие Детства», текст прослеживает незнание автором подробностей жизни иудейского общества и их несоответствие деталям, описываемым в книгах, вошедших в Библию. Несмотря на свою привлекательность, ни одно из евангелий Детства в Библию не вошло. Сочинение было раскритиковано Иеронимом Стридонским, и в том же V веке включено в список запрещённых книг.
В 1552 году француз Гийом Постель перевёл сочинение на латинский язык и впервые напечатал его под названием: лат. «Protevangelium Iacobi» — «Протоевангелие Иакова»; после него в 1564 году греческий текст сочинения впервые издал Михаил Неандер в приложении к Малому Катехизису Мартина Лютера под тем же названием: др.-греч. «Πρωτευαγγέλιον Ιακώβου», с того времени название «Протоевангелие Иакова» закрепилось в изданиях и в научной литературе.
Авторство
В тексте сочинения представлено утверждение о том, что она написана Иаковом: «А я, Иаков, который написал этот рассказ в Иерусалиме, во время смуты скрывался в пустыне до тех пор, пока не умер Ирод и смута не стихла в Иерусалиме.». Из чего предполагается, что автор книги — Иаков, сын Иосифа, мужа Марии, от его предыдущего брака. Но, основываясь на стиле изложения книги и на том, что автор книги, очевидно, не знаком с иудейскими обычаями времён, описываемых в книге, исследователи установили, что Иаков не мог быть автором книги.
Популярность и списки
О популярности текста в древние времена говорит факт, что к нынешнему времени сохранилось около 130 рукописей, содержащих это евангелие. Оно было переведено на сирийский, эфиопский, коптский, грузинский, старославянский, армянский, арабский, ирландский и латинский языки.
Самая древняя рукопись, содержащая Евангелие от Иакова («Папирус Бодмера 5», датируемый между III и началом IV века[2][3]), была найдена в 1952 году («Папирус Бодмера 5» издан в 1958 году), хранится в библиотеке Бодмера в Женеве. Название сочинения в Папирусе Бодмера 5 — «Рождество Марии. Откровение (апокалипсис) Иакова»[4].
Из дошедших до наших времён греческих рукописей самой полным текстом является кодекс X века в Национальной библиотеке Франции. Сочинение в греческих рукописях имеет иные названия: «Рождество Марии святой Богородицы и преславной матери Иисуса Христа»[5], «Повествование о истории Рождества Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии»[6] и другие[7].
Тексты
- Протоевангелие Иакова в Викитеке
- [commons.wikimedia.org/w/index.php?title=File:Evangelia_apocrypha.pdf&page=94 Протоевангелие Иакова— оригинальный текст] (др.-греч.)
Напишите отзыв о статье "Протоевангелие Иакова"
Примечания
- ↑ с XII века
- ↑ Papyrus Bodmer V. Nativité de Marie. Published by Michel Testuz. Cologny—Geneva: Bibliotheca Bodmeriana, 1958. 127 pp.
- ↑ [www.myriobiblos.gr/bible/apocrypha/iakovos.asp Πρωτευαγγέλιον Ιακώβου]
- ↑ др.-греч. «Γένεσις Μαρίας. Αποκάλυψις Ιακώβ»
- ↑ др.-греч. «Γέννησις Μαρίας της αγίας Θεοτόκου και υπερενδόξου μητρός Ιησού Χριστού»
- ↑ др.-греч. «Λόγος ιστορικός εις το γενέσιον της υπεραγίας Θεοτόκου και αειπαρθένου Μαρίας»
- ↑ [www.sd-editions.com/protevangel/Intro.pdf Protevangelium Jacobi (PJ): An Introduction By Chris Jordan]
Литература
- Ткаченко А. А., Турилов А. А., Квливидзе Н. В. [www.pravenc.ru/text/200365.html Иакова Протоевангелие] // Православная энциклопедия. Том XX. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. — С. 567—576. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-036-3
- [www.gumer.info/bogoslov_Buks/apokrif/Svenc_08.php Протоевангелие Иакова] // Свенцицкая И. С., Трофимова М. К. Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии / Акад. обществ, наук при ЦК КПСС. Ин-т науч. атеизма; Редкол.: А. Ф. Окулов (пред.) и др. — М.: Мысль, 1989. — 336 с. — (Науч.-атеист. б-ка). ISBN 5-244-00269-4
- [www.spbiiran.nw.ru/wp-content/uploads/2015/04/merged-4.pdf Мещерская «Протоевангелие Иакова в сирийской традиции» стр. 13]
- [www.myriobiblos.gr/bible/apocrypha/iakovos.asp ΠΡΩΤΕΥΑΓΓΕΛΙΟ ΙΑΚΩΒΟΥ]
Отрывок, характеризующий Протоевангелие Иакова
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
