Евангелие египтян
Евангелие египтян — гностический апокриф, относящийся к находкам в Наг-Хаммади (1945 год).
Евангелие египтян представлено в двух коптских версиях, переводившихся с греческого независимо друг от друга и названных одинаково в обоих случаях. Оно никак не связано с апокрифическим «Евангелием от Египтян», которое цитируется в патристической литературе и в частности Климентом Александрийским. Этот трактат, озаглавленный также как Священная Книга Великого Невидимого Духа, является эзотерическим текстом, представляющим сифианский тип гностицизма.[1]
Во введении содержится типичное для гностиков указание на наличие невидимого Духа и указывается:
Три силы произошли от него; они: Отец, Мать, (и) Сын, из живого молчания, что происходит от нетленного Отца. Сии произошли от молчания Отца неведомого.
Апокриф сообщает о рождении от великой силы Миротои первого человека — нерушимого Адамаса: «он первый человек, через кого и (ради) кого всё возникло, (а) без него же ничего не возникло бы».
Евангелие от египтян, цитируемое Климентом Александрийским, к Евангелию египтян из Наг-Хаммади не имеет отношения. Климент цитирует прямые речения Иисуса против деторождения и плоти, а текст Наг-Хаммади не только не содержит таковых, но и полностью посвящён сифианскому гнозису и космологии. Это два разных евангелия.[2]
Напишите отзыв о статье "Евангелие египтян"
Примечания
Ссылки
|
Это заготовка статьи о христианстве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Евангелие египтян
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
