Тимофей (Евангелинидис)
| Митрополит Тимофей Μητροπολίτης Τιμόθεος | ||
| ||
|---|---|---|
| 20 сентября — 6 октября 1949 | ||
| Преемник: | Спиридон (Синодинос) | |
| ||
| 7 июня — 20 сентября 1949 | ||
| Предшественник: | Афинагор (Спиру) | |
| Преемник: | Михаил (Константинидис) | |
| ||
| 16 января 1947 — 7 июня 1949 | ||
| Предшественник: | Апостол (Трифонос) | |
| Преемник: | Спиридон (Синодинос) | |
| ||
| 30 ноября 1931 — 16 января 1947 | ||
| Предшественник: | Христофор (Книтис) | |
| Преемник: | Феофилакт (Папафанасопулос) | |
| Имя при рождении: | Тилемахос Евангелинидис | |
| Оригинал имени при рождении: |
Τηλέμαχος Ευαγγελινίδης | |
| Рождение: | 23 апреля 1880 Полихнитос, Лесбос | |
| Смерть: | 6 октября 1949 (69 лет) Родос, Греция | |
Митрополи́т Тимофе́й (греч. Μητροπολίτης Τιμόθεος, в миру Тиле́махос Евангелини́дис, греч. Τηλέμαχος Ευαγγελινίδης; 23 апреля 1880, Полихнитос, Лесбос — 6 октября 1949, Родос) — епископ Константинопольской православной церкви, митрополит Родосский.
Биография
Окончил Евангельскую школу в Смирне и Великую школу Нации на Фанаре.
Пострижен в монашество в монастыре Лимонос и рукоположён в сан иеродиакона и иеромонаха Митрополитом Мифимнским Стефаном. Служил протосинкелом Митрополита Стефана до 1910 года.
В 1910 году поступил в Богословскую школу на острове Халки, по окончании которой в 1914 году назначен настоятелем греческой общины в Бухаресте и учителем тамошней греческой школы.
С 1921 по 1931 года служил представителем (апокрисарием) Константинопольского Престола при Румынской православной церкви.
30 ноября 1931 года хиротонисан во епископа с возведением в сан митрополита Австралийского и Новозеландского. Прибыл в Австралию 26 января 1932 года[1].
16 января 1947 года избран митрополитом Родосским.
7 июня 1949 года назначен Архиепископом Американским[2] после избрания архиепископа Афинагора (Спиру) Константинопольским Патриархом. Однако митрополит Тимофей, переживший к тому времени несколько сердечных приступов, из за болезненного состояния вынужден был отказаться от кафедры и продолжил управлять Родосской митрополией, где и скончался 6 октября того же года[3].
Похоронен на кладбище Балукли в Стамбуле. В 1961 году его останки перенесены на родину.
Напишите отзыв о статье "Тимофей (Евангелинидис)"
Примечания
- ↑ [www.adb.online.anu.edu.au/biogs/A150655b.htm?hilite=theophylactos Biography — Theophylactos Papathanasopoulos — Australian Dictionary of Biography]
- ↑ [www.rodiaki.gr/article.php?id=101493&catid=36&maincatid=35 Γεγονότα που σφράγισαν την ιστορία του τόπου | Rodiaki.gr]
- ↑ [select.nytimes.com/gst/abstract.html?res=FB0A1FFC3F5F177B93C5A9178BD95F4D8485F9 Timothy of Rhodes Dead at Age of 69] // The New York Times, 7 October 1949
Ссылки
- [www.imr.gr/content.php?id=98 ΜΗΤΡΟΠΟΛΙΤΗΣ ΡΟΔΟΥ ΤΙΜΟΘΕΟΣ (1948—1950)]
Отрывок, характеризующий Тимофей (Евангелинидис)
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
