Евангельские христиане

Протестантизм

Реформация Quinque sola Дореформационные движения Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды Церкви Реформации Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство Постреформационные движения Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение «Великое пробуждение» Евангельские христиане · Ривайвелизм Протестантизм по странам Протестантский фундаментализм

Ева́нгельские христиа́не (евангели́ческие христиане, еванге́лики) — межденоминационное движение в протестантизме, включающее отдельные конфессии, или сторонников «евангельского» направления (в противовес «либеральному» или «мейнстримному») в протестантских конфессиях.

Основные характерные черты евангельских протестантских церквей: акцент на личном духовном возрождении каждого верующего, миссионерская активность и строгая этическая позиция.

Рассматривают спасение как свершившийся факт и что оно возможно только через веру в искупительную жертву Иисуса Христа.

Основной источник вероучения — Евангелия или Новый Завет (что и является причиной названия). Они считают, что Церковное Предание только отдаляет христиан от законченного Божьего откровения, данного в Священном Писании.

Особенности вероучения

Евангельские христиане верят, что спасение человека возможно только через его личную веру в Иисуса Христа. Они подчёркивают, что принадлежность к какой-либо религиозной организации или регулярное участие в её Таинствах не спасают в отсутствии личной веры человека.

Считается также, что никакие добрые дела, без веры во Христа, не обеспечивают спасение души. В некоторых конгрегациях подчёркивается, что вера без добрых дел не спасает, поскольку является «мёртвой».

Евангельские христиане верят, что рождение свыше является обязательным условием для обретения спасения. Под «рождением свыше» подразумевается не принятие водного крещения (как в православии), а особое духовное переживание при обращении к Богу, возрождение мёртвого духа человека. При рождении свыше человек переживает покаяние (раскаяние в прежнем греховном образе жизни) и радость от осознания, что его грехи прощены благодаря жертве Иисуса Христа. Рождение свыше должно сопровождаться отказом от греховного образа в жизни в дальнейшем.

Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рождённым от Духа. (Ин. 3:5-8)

Конфессии и направления

В русскоязычном дискурсе в эту группу обычно относят такие конфессии как меннониты, баптисты (в России — евангельские христиане-баптисты), пятидесятники и харизматы.

При этом исторические пионеры евангельского движения, неотъемлемая часть понятия Evangelicalism в международном понимании — моравская церковь, методисты, пресвитериане, а также лютеранский пиетизм и низкоцерковное англиканство — в русскоязычной среде представлены слабо, поэтому говоря о евангельском христианстве их редко имеют в виду. Кроме того, следует иметь в виду, что на Западе конфессии, традиционно относимые русскоязычным дискурсом к этой группе, могут включать в себя как «евангелические», так и «либеральные» церкви и союзы, поэтому «евангелики» в западном понимании — это не совокупность деноминаций, а движение, представленное внутри различных деноминаций.

Помимо конфессионального деления, специалистами в структуре движения евангельского христианства усматриваются два основных направления: либеральное и консервативное. Крайним проявлением последнего является фундаментализм.

Большинство евангельских христиан, несмотря на явные разногласия в ряде вопросов (либерализм и консерватизм, арминианство и кальвинизм) считают другие евангельские конфессии родственными.

Богослужения

Основное богослужение (иначе их ещё называют «собраниями») в евангельских церквях проходит, как правило, по воскресеньям. Также проводятся собрания в будние дни. Распространены так называемые «домашние группы» — общение, совместное изучение Библии, молитвы и песнопения живущих в одном районе христиан в доме одного из верующих.

Как правило, богослужения состоят из одной или нескольких проповедей; пения псалмов и молитв между песнопениями (так называемое Служение Прославления); призыва к покаянию для тех, кто ещё не стал христианином; личных свидетельств; декламации духовных стихов.

Основными обрядами (или Таинствами — у евангельских христиан используются и то и другое понятия) являются Крещение и Вечеря Господня (иначе называемая Причастие или Хлебопреломление).

История

Современное евангельское христианство получило стимул для своего развития в период Реформации. Влияние на богословие евангелистов оказали идеи кальвинизма и анабаптизма. Наиболее ранним проявление постреформационного евангельского христианства стало меннонитство, в дальнейшем возникает ряд течений: баптисты, методисты, пятидесятники, Армия спасения и ряд других. Формирование большинства этих течений проходило под знаком «религиозного возрождения» (ривайвелизм), возврата к идеалам раннего христианства и Реформации.

Евангельские христиане считают, что христианство первых веков было евангельским, поскольку основывалось на учении Христа. Однако, под влиянием человеческого Предания, Церковь отклонилась от евангельского пути, что повлекло за собой чудовищные ошибки прошлого (сращивание с государством, религиозные войны, инквизицию и т. п.). Тем не менее, по их мнению, во все времена встречались люди, исповедовавшие схожее с ними учение, как строящееся непосредственно на Евангелии.

Ещё до европейской Реформации, внутри ограды официальной церковной организации или вне её, возникали течения, которые евангельские христиане считают близкими себе по духу. В Европе — это вальденсы, последователи Уиклифа, лолларды, гуситы… На Руси — стригольники, нестяжатели.

На развитие евангельского движения повлияли работы основателя пиетизма Филиппа Якоба Шпенера и Августа Германа Франке.

Впервые евангельские христиане появились в XVIII веке в Англии и Новой Англии. Считается, что первыми проповедниками этого движения стали уэльский методист Хауэлл Харрис и уэльский кальвинист Даниэль Роулэнд. В этом же веке в Массачусетсе проповедовал Джонатан Эдвардс, повлиявший на развитие американского пиетизма в Северной Америке. В 1735 году в евангельское движение перешёл методист Джордж Уайтфилд, под влиянием которого в 1739 году в евангелики перешёл младший брат основателя методизма Джона Уэсли Чарльз Уэсли. Под их влиянием в английских колониях в Северной Америке произошло Великое пробуждение в сороковых годах XVIII века. Во время Великого пробуждения подчёркивалась чувство глубокого личного обращения и необходимость в спасении через Иисуса Христа. Великое пробуждение было направлено на среднего человека, которому предлагались новый стандарт нравственности и духовный самоанализ с отрицанием значимости обрядов. Подчёркивалось так называемое божественное излияние Святого Духа, необходимое для интенсивной любви к Богу.

В 1790 году в Северной Америке возникло так называемое Второе Великое пробуждение, которое привело к увеличению численности методистских и евангелистических общин. В конце XIX века стало развиваться Движение святости, основанное на идеях Арминия и отошедшее от идей методизма. Джон Нельсон Дарби разработал идеи современного диспенсационализма, который стал инновационной протестантской библейской интерпретацией, ставшей основой последующего богословского учения евангельских христиан. Диспенсационализм получил дальнейшее развитие в библейских толкованиях «Scofield Reference Bible» Сайруса Ингерсона Скоуфилда. Как считает Марк Свитнэм, диспенсационализм своим учением о буквальном толковании Библии, утверждением о поэтапном историческом отношении Бога с человечеством, ожиданием ближайшего пришествия Иисуса Христа, апокалиптистическими и премилленаристическими идеями стал импульсом для возникновения движения евангельских христиан. Во второй половине XIX века известным проповедником диспенсационализма стал Чарльз Гаддон Сперджен. С 50-х годов XIX века до 20-х годов XX века большое влияние на развитие движения евангельских христиан оказывала так называемая Принстонская богословская школа, представителями которой были Арчибальд Александер и Бенджамин Варфелд.

В начале XX века в движении евангельских христиан начала XX века доминировали идеи фундаментализма, которые отвергали либеральное толкование Библии и подчёркивали непогрешимость Библии. После Второй мировой войны возник раскол среди евангельских христиан на основе отношения к неверующей окружающей среде. Возник термин нео-евангелизм, который предложил Харольд Джон Оккенга в 1947 году, который стал основой идентификации некоторых групп евангельских христиан, которые отказались от фундаментализма и стали придерживаться идей диалога с миром и применения евангелия в социальных, политических и экономических областях. Фундаменталисты отвергли идеи нео-евангелизма, став называть последователей Харольда Оккенги «нео-евангеликами». Представителем нео-евангелизма стал Билли Грэм, который впервые стал вести диалог с неевангельскими христианами, в частности с Римско-Католической церковью, которая считала евангелистов еретиками. Послевоенный период характеризуется экуменическими усилиями со стороны евангельских христиан и основанием Всемирного Совета церквей, в котором первоначально евангельские христиане приняли самое активное участие.

История движения евангельских христиан в России

Общины евангельских христиан появились в России вместе с основанием немецких колоний, в числе жителей которых присутствовали меннониты и представители евангельских движений кальвинистского направления. Резкий рост движение пережило с середины 50-х годов XIX века, когда общины евангельских христиан начали формироваться среди коренного населения страны. На Юге России и Украине это выразилось в штундистском движении, на Кавказе в молоканской среде стали образовываться также и баптистские общины, а в г. Санкт-Петербурге и на Северо-Западе Российской империи основную роль сыграла проповедь миссионера из числа плимутских братьев лорда Гренвиля Вальдигрева Редстока, которому удалось убедить в истинности учения евангельских христиан ряд представителей русской аристократии, в частности отставного гвардии полковника Василия Александровича Пашкова.

Учениками Редстока была организована миссионерская деятельность среди рабочих Санкт-Петербурга, которая впоследствии была перенесена в Московскую, Тверскую, Тульскую, Нижегородскую, Псковскую и другие центральные губернии России.

В 1909 году в России в Санкт-Петербурге был проведён Первый съезд евангельских христиан, а в 1911 году — Второй, на котором был учрежден Всероссийский союз евангельских христиан (ВСЕХ) председателем которого стал Иван Степанович Проханов. На том же съезде было принято составленное Прохановым Вероучение евангельских христиан, являющееся вариацией баптистского вероучения.

Во время Первой мировой войны под давлением православного духовенства, представлявшего евангелистов немецкими шпионами, многие общины подверглись разгрому.

В марте 1917 года Проханов выступил с проектом социально-политических преобразований на основе религиозной реформации. Для осуществления этого он предложил создать христианско-демократическую партию «Воскресение», но не нашел поддержки у единоверцев.

Октябрьскую революцию 1917 года значительная часть евангелистов восприняла отрицательно, но в 20-х годах перешла на более лояльные позиции, чему способствовало относительно терпимая политика советской власти по отношению к движению вплоть до второй половины 20-х годов. В 30-х годах многие верующие подверглись репрессиям, тем не менее, деятельность ВСЕХ с краткими перерывами продолжалась до 1944 года, когда на его основе, путём включения в состав органа баптистских представителей, был образован Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов.

После распада СССР и принятия российским руководством более либеральной политики в религиозной сфере, отдельные общины евангельских христиан вновь стали действовать самостоятельно от объединений баптистов, также сформировались новые объединения, именующиеся евангельскими христианами и исповедующими богословие евангелизма.

В процессе подготовки и проведения Юбилейного Конгресса ВСЕХ (100 лет в России) в 2009 году, движение евангельских христиан в России переформировалось как Всероссийское содружество евангельских христиан (ВСЕХ). Председателем Совета ВСЕХ был избран Валериан Павлович Тен. Секретарь Совета ВСЕХ — Александр Трофимович Семченко.

Перед подготовкой Второго Конгресса ВСЕХ, прошедшего в апреле 2011 году был переизбран Председатель Совета ВСЕХ — Колесников Павел Николаевич.

См. также

• Исторические церкви
• Дом молитвы
• Поместная церковь
• Баптизм
• Пятидесятники
• Низкая церковь

Литература

на русском языке

• Бингэм Д. Д. [books.google.ru/books?id=0GNXIB2AdscC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false История церкви: Карманный словарь] = Pocket History of the Church / Пер. с англ. Н. Банникова. — Александрия: Ездра, 2006. — С. 148-151. — 160 с. — (Исследуем Писания). — ISBN 966-8182--37-5.
• Гренц С. Дж., Гурецки Д., Нордлинг Ч. Ф. Теологические термины: Карманный словарь = Pocket Dictionary of Theological Terms / Пер. с англ. Н. Рыбальченко. — Александрия: Ездра, 2006. ([books.google.ru/books?id=FeQC61SE_4QC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false издание на английском языке])
• Григорьева Л. И. Евангельские христиане // Енисейский энциклопедический словарь / Гл. ред. Н. И. Дроздов. — Красноярск: КОО Ассоциация «Русская энциклопедия», 1998. — С. 179. — 736 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-88329-005-1.
• Каретникова М. С. [webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:MLlGjdX7wVYJ:www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/Karet/index.php+&cd=3&hl=ru&ct=clnk&gl=ru Русское богоискательство. Национальные корни евангельско-баптистского движения] // Альманах по истории русского баптизма: Сборник / Сост. М. С. Каретникова. — СПб.: Библия для всех, 1999.
• Кернс Э. Е. [royallib.com/book/kerns_erl/dorogami_hristianstva.html Дорогами христианства] = Christianity Through the Centuries: A History of the Christian Church. — М.: Протестант, 1992. — 279 с. — ISBN 5-85770-021-3.

на других языках

• Шевченко В. М. Словник-довідник з релігієзнавства. — К.: Наукова думка, 2004. — 560 с. — (Словники України). — ISBN 966­-00-­0757-­4.
• Bebbington D. W. [books.google.ru/books?id=bLOIAgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Evangelicalism in Modern Britain: A History from the 1730s — to the 1980s]. — L.; New York: Routledge, 2003. — 384 p.
• Marsden G. M. [books.google.ru/books?id=3NBLzpLP4NgC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Understanding Fundamentalism and Evangelicalism]. — Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans Publishing, 1991. — 208 p.
• Sweetnam M. S Defining Dispensationalism: A Cultural Studies Perspective // Journal of Religious History. — 2010. — № 34 (2). — P. 191–212.

Отрывок, характеризующий Евангельские христиане

Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.