Евангелическая пятидесятническая церковь Чили

Протестантизм

Реформация Quinque sola Дореформационные движения Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды Церкви Реформации Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство Постреформационные движения Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение «Великое пробуждение» Евангельские христиане · Ривайвелизм Протестантизм по странам Протестантский фундаментализм

Евангелическая пятидесятническая церковь Чили (исп. Iglesia evangelica pentecostal) — одна из сотни пятидесятнических церквей в Чили. В середине 90-х годов объединяла 571 тыс. верующих и являлась второй (по численности) пятидесятнической деноминацией в стране. В настоящий момент церковь имеет филиалы в 19 странах Латинской Америки, Африки, Австралии и США.

Евангелическая пятидесятническая церковь относится к пятидесятникам двух духовных благословений.

История

История церкви восходит к духовному движению в Чили в начале XX века и связана с именем её основателя — Уиллиса Коллинза Гувера (1856—1936). Гувер прибыл в Чили в 1889 году в качестве учителя в школе при методистской церкви. В 1902 году он становится пастором церкви методистов в Вальпараисо. В 1907 году жена Гувера получила письмо от своей одноклассницы и миссионерки в Индии — Минни Абрамс. К письму прилагалась книга «Крещение Духом Святым и огнём», написанная Абрамс в 1906 году и рассказывающая о пятидесятническом пробуждении в Индии.

Благодаря письму Уиллис Гувер знакомится с пятидесятнической практикой крещения Духом Святым, а через два года сам переживает подобный духовный опыт. Из-за принятия пятидесятнических доктрин он был исключён из церкви и создаёт новую деноминацию — Методистскую пятидесятническую церковь (в 1909 году).

В 1933 году часть общин вышла из Методистской пятидесятнической церкви и создали Евангелическую пятидесятническую церковь Чили. Во главе церкви вновь был избран Уиллис Гувер, руководивший союзом вплоть до своей смерти в 1936 году.

Вторым суперинтендантом церкви был пастор Гильермо Кастильо Морага (в 1937—1949 годах). Его сменили Энрике Бернар (1949—1961), Мануэль Сальдивар (1961—1984), Хосе Сильва Арайя (1984—1989). С 1990 года церковью руководит Эдуардо Валенсия Мартинес.

Вероучение и практика

Вероучение церкви, кратко сформулированное в восьми параграфах, отображает общехристианские догматы: веру в Троицу, веру в Иисуса Христа, веру в богодухновенность Библии. Восьмой параграф вероучения («оправдание верой») указывает на протестантские корни церкви, пятый параграф («вера в крещение Духом Святым») делает церковь частью пятидесятнического движения. Сохраняя методистское богословское наследие, церковь допускает крещение детей, причём сам обряд крещения происходит путём окропления водой.

Общины Евангелической пятидесятнической церкви весьма консервативны. Руководство церкви неоднократно выступало с критикой чилийского правительства, разрешившего гомосексуальные браки и аборты.

Церковь часто проводит евангелизационные богослужения на улицах, включающие пение гимнов и проповедь Евангелия. Церковная деятельность осуществляется на добровольные пожертвования прихожан.

Официальным печатным органом издания является ежемесячный журнал «Огонь Пятидесятницы».

См. также

• Гувер, Уиллис

Отрывок, характеризующий Евангелическая пятидесятническая церковь Чили

Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.