Вишневская, Эва
Поделись знанием:
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
(перенаправлено с «Ева Вишневска»)
Эва Вишневская | ||||
Ewa Wiśniewska | ||||
Дата рождения: | ||||
---|---|---|---|---|
Место рождения: | ||||
Гражданство: | ||||
Профессия: | ||||
Направление: | ||||
Награды: |
|
Эва Вишневская (польск. Ewa Wiśniewska, род. 25 апреля 1942 года, Варшава, Польша) — польская актриса театра и кино.
Её сестра — актриса Малгожата Немирская.
Избранная фильмография
- 1956 — Канал / Kanał
- 1960 — Косоглазое счастье / Zezowate szczęście
- 1963 — Девушка из банка (Преступник и девушка) / Zbrodniarz i panna
- 1964 — Жизнь ещё раз / Życie raz jeszcze
- 1964 — Закон и кулак / Prawo i pięść
- 1965 — Три шага по земле / Trzy kroki po ziemi
- 1965 — Один в городе / Sam pośród miasta
- 1967 — Замёрзшие молнии / Die gefrorenen Blitze (ГДР)
- 1967 — Ставка больше, чем жизнь / Stawka większa niż życie (только в 3-й серии)
- 1969 — Только погибший ответит / Tylko umarły odpowie
- 1970 — Доктор Эва / Doktor Ewa (телесериал)
- 1973 — Большая любовь Бальзака / Wielka miłość Balzaka
- 1973 — Яношик / Janosik (телесериал)
- 1977 — Кукла / Lalka (телесериал)
- 1978 — Мёртвые бросают тень / Umarli rzucają cień
- 1978 — Роман и Магда / Roman i Magda
- 1978 — Хэлло, Шпицбрудка / Hallo Szpicbródka
- 1978 — Что ты мне сделаешь, когда поймаешь / Co mi zrobisz jak mnie złapiesz
- 1981 — Большой пикник / Wielka majówka
- 1982 — Алиса / Alice
- 1982 — Отплата / Odwet
- 1986 — Чужеземка / Cudzoziemka
- 1999 — Огнём и мечом / Ogniem i mieczem
- 2001 — Ведьмак / Wiedźmin
- 2003 — Старинное предание / Stara baśń. Kiedy słońce było bogiem
- 2011 — Варшавская битва. 1920 / 1920 Bitwa Warszawska
- 2012 — Пятое время года / Piąta pora roku
Признание
- 1979 — Серебряный Крест Заслуги.
- 1988 — Золотой Крест Заслуги.
- 2007 — Серебряная медаль медаль «За заслуги в культуре Gloria Artis».
Напишите отзыв о статье "Вишневская, Эва"
Ссылки
- [www.filmpolski.pl/fp/index.php/11470 Актриса] на сайте filmpolski.pl (польск.)
- [www.e-teatr.pl/pl/osoby/18,karierateatr.html#start Актриса] на сайте e-teatr.pl (польск.)
- [fototeka.fn.org.pl/strona/wyszukiwarka.html?search_type=osoba&key=Wi%C5%9Bniewska+Ewa Фотографии на сайте fototeka.fn.org.pl]
Отрывок, характеризующий Вишневская, Эва
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.