Цайзель, Ева

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ева Цайзель»)
Перейти к: навигация, поиск
Ева Цайзель
нем. Eva Zeisel

Ева Цайзель в 2001 году.
Имя при рождении:

венг. Striker Éva Amália

Дата рождения:

13 ноября 1906(1906-11-13)

Место рождения:

Будапешт, Австро-Венгрия

Дата смерти:

30 декабря 2011(2011-12-30) (105 лет)

Место смерти:

Нью-Йорк, США

Ева Цайзель (нем. Eva Zeisel, урожд. Ева Амалия Штрикер, венг. Striker Éva Amália; 13 ноября 1906, Будапешт — 30 декабря 2011, Нью-Йорк) — известный керамист, скульптор и промышленный дизайнер. Племянница Майкла (Михая) Поланьи, английского физика, химика и философа, и Карла (Кароя) Поланьи, американо-канадского экономиста и социолога.





Биография

Ева Штрикер родилась 13 ноября 1906 года в Будапеште, в зажиточной еврейской семье. Её отец был владельцем текстильной фабрики, а мать, Лаура Поланьи, преподавала историю в Будапештском университете.[1]

Ева с детства интересовалась искусством и в 1923 году поступила в Венгерскую высшую королевскую школу изобразительных искусств, где проучилась три семестра. Спустя год после начала обучения ей удалось побывать на Международной выставке декоративного и промышленного искусства в Париже. Посещение выставки окончательно формирует представления Евы о современных тенденциях в дизайне. Она принимает решение бросить учёбу в Академии и поступает ученицей в гончарную мастерскую Карапанчика. Через год работы самой Евы Штрикер уже экспонировались на следующей Всемирной выставке в Филадельфии и удостоились почетного диплома.

Живя в Будапеште, Ева создала свою гончарную мастерскую, одновременно с этим она работала внештатным сотрудником Кишпештской фабрики керамики. Работы, созданные ей в те годы, внесли особый вклад в развитие керамики Венгрии. Некоторое время она была близка с Артуром Кёстлером, дружеские отношения с ним сохранились на всю жизнь.

В 1928 году Ева переехала в Германию и стала работать на Шрамбергской майоликовой фабрике[de] в Шварцвальде. Там она узнала о предварительном моделировании будущих изделий из бумаги. На Еву оказали влияние идеи Баухауса, но, несмотря на строгую четкость форм, её работы всегда оставались остроумными и изысканными.

В 1930 году она перебирается в Берлин, где работает над чайно-кофейным сервизом, выполняя заказ Кристиана Карстенса, владельца фирмы C. & E. Carstens. В этот период художница познакомилась с физиком Александром Вайсбергом[pl], который работал в Харькове, в 1932 году они обручились. Сразу после этого она поехала в Советский Союз.

В Советском Союзе её карьера вначале складывалась очень удачно, она стала работать в качестве зарубежного специалиста на керамическом заводе в Харькове. Вскоре она переезжает в Москву, где в 29 лет становится художественным руководителем фарфорово-стекольной отрасли всего СССР. По её моделям осуществляется производство фарфоровых изделий на Дулёвском и Ломоносовском фарфоровых заводах.

26 мая 1936 года Ева была арестована, её обвинили в подготовке покушения на Сталина, вначале её отправили на Лубянку, потом в ленинградские «Кресты». В камере она провела полтора года.

Незадолго до ареста она развелась с Александром Вайсбергом. Несмотря на это, Александр ездил в Ленинград, затем в Москву, чтобы хлопотать за Еву. Хождение по кабинетам в Москве заняло несколько месяцев и увенчалось успехом — в сентябре 1937 года Еву неожиданно освободили, выдали новый паспорт и выслали из страны. Через Польшу она попала в Австрию. История её ареста и рассказы о тюрьме были использованы Артуром Кёстлером при создании романа «Слепящая тьма». Через полгода после высылки Эвы из СССР её бывший муж, Александр Вайсберг был арестован и Артур Кёстлер помог ей организовать письма нобелевских лауреатов Ирен Жолио-Кюри, Жана Перрена и Фредерика Жолио-Кюри в защиту Александра Вайсберга и его коллеги Фридриха Хоутерманса. Никакого ответа, впрочем, на эти обращения не последовало.

В Вене она познакомилась со своим будущим мужем, впоследствии известным юристом и статистиком, профессором Чикагского университета Гансом Цайзелем[de]. Спустя несколько месяцев, после аншлюса Австрии в марте 1938 года, им обоим пришлось бежать от нацистов в Великобританию. В Лондоне они поженились и в том же 1938 году покинули Англию, переехав в США. Эту страну Ева называла своей второй родиной.

В США Ева сделала стремительную карьеру, она делала проекты для лучших компаний, и преподавала индустриальную керамику в [en.wikipedia.org/wiki/Pratt_Institute Институте Пратта] в Нью-Йорке. В 1946 году Музей современного искусства в Нью-Йорке устроил персональную выставку работ Евы Цайзель — впервые на выставке такого рода автором была женщина.

В 2011 году она скончалась в Нью-Йорке в возрасте 105 лет.

Сегодня работы Евы Цайзель находятся во многих музеях современного искусства США, Венгрии, России, Германии и Великобритании. В 1998 году она стала почетным доктором Королевского колледжа искусств в Лондоне. Почетную степень доктора ей вручила и школа дизайна имени Парсона. В 2004 году она получила награду Венгерской республики.

Напишите отзыв о статье "Цайзель, Ева"

Литература

  • Кладо, Екатерина. [www.segodnya.ru/w3s.nsf/Archive/2000_173_life_text_klado1.html Фарфоровое зеркало истории], Эл. версия «Сегодня», Семь дней (8 августа 2000). Проверено 30 апреля 2012.
  • Пиценко, Наталия. [www.antique-salon.ru/forum/index.php?showtopic=3050&st=0&p=20456&#entry20456 Ева Цайзель. С веком наравне] // Антик.Инфо : Информационно-аналитический ежемесячник об антиквариате. — СПб., 2006. — № 40.

Кино

В 2002 году режиссёром Джиллом Джонстоном был снят большой документальный фильм [en.wikipedia.org/wiki/Throwing_Curves:_Eva_Zeisel “Throwing Curves: Eva Zeisel”] о жизни Евы Цайзель.

Примечания

  1. Садовский А.С., Кулькова Н.В. [web.archive.org/web/20150116183324/www.sci-journal.ru/articles/2013/010.pdf Майкл Полани и антиполаниана. Часть 1] // Исследовано в России : Электронный журнал. — 2013. — № 10. — С. 147-161.

Ссылки

  • [artkeramica.ru/news/full/148/ Eva Zeisel (Ева Цайзель)] (рус.). Artkeramika.ru. Проверено 30 апреля 2012. [www.webcitation.org/67uSuMrTU Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
  • [www.ted.com/talks/lang/ru/eva_zeisel_on_the_playful_search_for_beauty.html Ева Цайсель о непринужденном поиске красоты] - Выступление на конференции TED в феврале 2001 г. (пер. на рус. Т. Воронцовой, ред. О. Шулаевой)

Отрывок, характеризующий Цайзель, Ева

– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.