Рейн, Евгений Борисович

Евгений Рейн
Имя при рождении:	Евгений Борисович Рейн
Дата рождения:	29 декабря 1935(1935-12-29) (88 лет)
Место рождения:	Ленинград, Россия
Гражданство:	СССР, Россия
Род деятельности:	поэт, прозаик, сценарист
Язык произведений:	русский
Премии:	Национальная литературная премия «Поэт»

Евге́ний Бори́сович Рейн (29 декабря 1935, Ленинград) — русский прозаик и поэт, сценарист.

Биография

Родился 29 декабря 1935 года в еврейской семье архитектора Бориса Григорьевича Рейна, родом из Харькова, и преподавателя немецкого языка и литературы Марии Айзиковны (Исааковны) Зисканд, родом из Екатеринослава. Отец погиб на фронте в 1944 году под Нарвой.

В 1943 году Евгений с матерью возвратились из эвакуации в Москву, где жили родственники отца, затем в Ленинград. Окончил Ленинградский Технологический институт им. Ленсовета, Высшие сценарные курсы; автор сценариев свыше 20 документальных фильмов (в том числе «Чукоккала»). Работал в геологических партиях на Дальнем Востоке, на ленинградских заводах.

В 1960-е годы входил в круг так называемых «ахматовских сирот» (вместе с Иосифом Бродским, Дмитрием Бобышевым, Анатолием Найманом). Иосиф Бродский назвал его «трагическим элегиком».

Проживал в Толстовском доме. В 1971 году переехал в Москву.

В 1979 году — участник альманаха «Метро́поль». Стихи Рейна распространялись в самиздате, часть их публиковалась в журнале «Синтаксис». Первая книга вышла в 1984 году («Имена мостов», с сильным цензурным вмешательством). Переводил поэтов народов СССР, английскую, индийскую и арабскую поэзию. В 1987 году поэт принят в Союз писателей СССР.

В настоящее время преподает на кафедре литературного творчества в Литературном институте имени А. М. Горького, там же руководит поэтическим семинаром. В 2004 году принял участие в Международных поэтических чтениях «Куала-Лумпур-2004» в Малайзии.

Его стихи определяет нагляд­ность описания, они намеренно просты и чётки.

— Вольфганг Казак

Книги

• Рейн Е. Внуки Октября. — М.: Детский мир, 1963.
• Рейн Е. Этот страшный случай с Петей пусть узнают все на свете. — М.: Детский мир, 1963.
• Рейн Е. О жарком юге и храбром друге. — М.: Малыш, 1965.
• Рейн Е. Где прячется зима? — М.: Малыш, 1970.
• Рейн Е. О жаркой Африке и сладкой фабрике. — Л.: Художник РСФСР, 1970.
• Рейн Е. Волшебный фонарь. — Л.: Художник РСФСР, 1973.
• Рейн Е. Против часовой стрелки / Предисл. И. Бродского. — Энн Арбор: Ардис, 1979.
• Рейн Е. Имена мостов. — М.: Советский писатель, 1984. — 88 с., 10 000 экз.
• Рейн Е. Береговая полоса. Стихотворения. — М.: Современник, 1989. — 110 с., 10 000 экз.
• Рейн Е. Темнота зеркал. Стихотворения и поэмы — М.: Сов. писатель, 1990. — 176 с., 20 000 экз.
• Рейн Е. Этот страшный случай с Петей пусть узнают все на свете. — М.: Малыш, 1990.
• Рейн Е. Непоправимый день. (Библиотека «Огонек») — М.: Правда, 1991. — 32 с., 94 000 экз.
• Рейн Е. Нежносмо. — М.: Раритет-537, 1993. — 176 с., 537 экз.
• Рейн Е. Избранное / Предисловие Иосифа Бродского. — М.; Париж; Нью-Йорк: «Третья волна», 1993. — 304 с., 10 000 экз.
• Рейн Е. Предсказание. — М.: ПAN, 1994. — 158 с.
• Рейн Е. Сапожок. Книга итальянских стихов. / Худож. А. Н. Игнатьев — М.: ПAN, 1995. — 72 с.
• Рейн Е. Б. Мне скучно без Довлатова. Новые сцены из жизни московской богемы. — СПб.: Лимбус-Пресс, 1997. — 296 с., 5 000 экз. — ISBN 5-8370-0359-2
• Рейн Е. Балкон. Стихотворения. — М.: Арион, 1998. — 128 с. — ISBN 5-87414-114-6.
• Рейн Е. Арка над водой. — М.: Олимп, 2000. — 368 с. — ISBN 5-271-00734-0.
• Рейн Е. Избранные стихотворения и поэмы /Предисл. И. Бродского, В. Куллэ. — М.; СПб.: Летний сад, 2001. — 702 с., 1 500 экз.
• Рейн Е. Заметки марафонца. — Екатеринбург: У-Фактория, 2003, 2005. — 528 с. — ISBN 5-94799-309-0.
• Рейн Е. Надземный переход. Екатеринбург, «У-Фактория», 2004.
• Рейн Е. После нашей эры. Стихотворения и поэмы. — М.: Время, 2004. — 438 с., 2 000 экз.— ISBN 5-94117-145-5.
• Рейн Е. Мой лучший адресат. — М.: Новости, 2005. — 286 с. — ISBN 5-88149-213-7.
• Рейн Е. Стихи, проза, эссе. — Алматы: Искандер, 2006.
• Рейн Е. Память о путешествии. Избранное нового века. — М.: Галарт, 2011.
• Рейн Е. Лабиринт. — СПб, Лениздат: Команда А, 2013. — 160 с. — ISBN 978-5-4453-0257-5.

Премии

• Лауреат Государственной премии России (1996).
• Лауреат Пушкинской премии России, (1997).
• Лауреат Царскосельской художественной премии (1997).
• Лауреат премии «Поэт» (2012).

Фильмы

• Песни на стихи Евгения Рейна использованы в художественном фильме режиссёра Бориса Бланка «Карьера Артуро Уи. Новая версия» (1996).
• По сценарию Евгения Рейна снят фильм «[web.archive.org/web/20111128223723/www.tvkultura.ru/news_print.html?id=130470 Трамвай-воспоминание]» 2005 г., режиссёр Владимир Двинский.

Ссылки

• [www.litkarta.ru/russia/moscow/persons/rein-e/ Евгений Рейн] на сайте «Новая литературная карта России»
• [www.rvb.ru/np/publication/02comm/12/01rein.htm Евгений Рейн] на сайте «Неофициальная поэзия»
• [magazines.russ.ru/authors/r/rejn/ Евгений Рейн] в «Журнальном зале»
• Копылова Т., Тимченов А., Рейн Е. [www.stihograni.ucoz.ru/blog/2011-03-16-112 Врезки во фрески 2005 года]
• Сергей Оробий. [homo-legens.ru/2012_1/oblako/sergey-orobiy-evgeniy-reyn-vozmutitel-spokoystviya/ Евгений Рейн – возмутитель спокойствия] (Homo Legens № 1 / 2012)

Отрывок, характеризующий Рейн, Евгений Борисович

Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!