Славинский, Евгений Иосифович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Евгений Славинский»)
Перейти к: навигация, поиск
Евгений Славинский
Имя при рождении:

Евгений Иосифович Славинский

Дата рождения:

12 (24) января 1877(1877-01-24)

Дата смерти:

23 сентября 1950(1950-09-23) (73 года)

Место смерти:

Москва, СССР

Гражданство:

СССР СССР

Профессия:

кинооператор

Карьера:

19081948

Направление:

салонная мелодрама; социалистический реализм

Награды:

Евгений Иосифович (Осипович) Слави́нский (1877—1950) — российский и советский кинооператор. Лауреат Сталинской премии первой степени (1949). Один из основоположников российской операторской школы.





Биография

Родился 24 января 1877 года. По окончании морской фельдшерской школы пять лет служил на кораблях Российского военно-морского флота. С 1901 года служил фельдшером в медчасти ледокола «Ермак». Увлёкшись фотографией и кинематографом, заведовал судовым фотокабинетом, и во время одного из плаваний снял свой первый видовой фильм — «Ледокол «Ермак» во льдах».

В конце 1908 года работал корреспондентом Московского отделения кинокомпании «Братья Пате» в Ревеле и снимал хроникальные сюжеты по всему Северо-Западному краю Российской империи. С 1912 года работал в Москве на съёмках научно-популярных фильмов. В 1914 году поступил на киностудию И.Н. Ермольева, где снял более 60 игровых постановок.

При съёмке вышедшей в 1916 году экранизации повести А.С. Пушкина «Пиковая дама» одним из первых в России применил новые операторские приёмы: движущуюся камеру, ночные съёмки, использование ракурса «вид сверху».

В 1917-1918 годах работал в киноателье акционерного общества «Нептун». В 1919-1920 годах служил в медицинских учреждениях Красной Армии, а после демобилизации вернулся к профессии оператора-кинохроникёра. В 1923-1925 годах работал оператором на Одесской кинофабрике ВУФКУ. В 1925 году был направлен в Ростов-на-Дону на кинофабрику «Ювкинокомсомол», после закрытия которой перешёл на Московскую фабрику «Совкино», совмещая работу над игровыми постановками со съёмками хроникальных фильмов. В мае 1927 года на съёмках фильма «Пленники моря» произвёл первые в СССР подводные съёмки из водолазного колокола.

После Великой Отечественной войны работал оператором на киностудии «Мосфильм», преподавал курс техники съёмок во ВГИКе. Среди его учеников — Л. В. Косматов и другие.

Умер 23 сентября 1950 года в Москве.

Дочь — кинорежиссёр М. Е. Славинская.

Фильмография

Режиссёрские работы

Операторские работы

Награды и премии

Напишите отзыв о статье "Славинский, Евгений Иосифович"

Ссылки

  • [www.kino-teatr.ru/kino/director/sov/41334/bio/ Евгений Славинский на сайте Кино-Театр.ru]
  • [mega.km.ru/Cinema/Encyclop.asp?Topic=lvn_pers_20751 Энциклопедия кино km.ru]
  • [www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=10242 Биография, фильмография]
  • Евгений Славинский (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Славинский, Евгений Иосифович

– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.