Евгений (Болховитинов)

Митрополит Евгений<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Митрополит Киевский и Галицкий
24 января 1822 — 23 февраля 1837
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Серапион (Александровский)
Преемник:	Филарет (Амфитеатров)
Архиепископ Псковский, Лифляндский и Курляндский
7 февраля 1816 — 24 января 1822
Предшественник:	Михаил (Десницкий)
Преемник:	Евгений (Казанцев)
Епископ Калужский и Боровский
19 июля 1813 — 7 февраля 1816
Предшественник:	Евлампий (Введенский)
Преемник:	Антоний (Соколов)
Епископ Вологодский и Устюжский
24 января 1808 — 19 июля 1813
Предшественник:	Феофилакт (Слонецкий)
Преемник:	Онисифор (Боровик)
Епископ Старорусский, викарий Новгородской епархии
17 января 1804 — 24 января 1808
Избрание:	1 января 1804
Предшественник:	Михаил (Десницкий)
Преемник:	Антоний (Соколов)
Имя при рождении:	Евфимий Алексеевич Болховитинов
Рождение:	18 (29) декабря 1767(1767-12-29) Воронеж
Смерть:	23 февраля (7 марта) 1837(1837-03-07) (69 лет) Киев
Принятие монашества:	9 марта 1800

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Евгений и фамилией Болховитинов.

Митрополит Евге́ний (в миру Евфи́мий Алексе́евич Болхови́тинов; 18 (29) декабря 1767, Воронеж — 23 февраля (7 марта) 1837, Киев) — епископ Русской православной церкви, митрополит Киевский и Галицкий, церковный историк, археограф и библиограф.

Начало биографии

Родился 18 декабря 1767 года в семье приходского священника Воронежской епархии. Его отец Алексей Андреевич служил в Ильинском храме Воронежа со дня его постройки, до своей кончины в 1776 году. С 10 лет Евфимий — сирота.

15 октября 1777 года был зачислен во второй синтаксический класс Воронежской духовной семинарии, с августа 1782 года до июня 1784 года — в риторический класс семинарии, с сентября 1784 года он — певчий архиерейского хора Благовещенского собора и семинарист в философском классе в слободе Белогорье в Павловском уезде.

Священство, ранние исторические работы

В 1785 году по разрешению Воронежского епископа Тихона (III) уехал на учёбу в Московскую Славяно-греко-латинскую академию. В 1789 году окончил обучение в академии (окончил философский и богословский классы, обучался греческому и французскому языкам), во время обучения в духовной академии также слушал лекции по всеобщей философии и политике, опытной физике и французскому красноречию в Московском университете, тогда же он познакомился с учёным Н. Н. Бантыш-Каменским. По окончании обучения, с января 1789 был года учителем риторики и французского языка, с августа — вице-префектом духовной семинарии, а с сентября — заведующий библиотекой. С сентября 1790 года — префект семинарии, а также преподаватель богословия и философии.

4 ноября 1793 года женился на Анне Антоновне Расторгуевой. В марте 1795 года умер его первый сын — Андриан. В 1796 году рукоположён в протоиереи города Павловска в Воронежской губернии.

В Воронеже он начал работать над «Российской историей». Там же написаны работы «Надгробное слово над гробом епископа Иннокентия, с присовокуплением краткого летописца преосвященных воронежских» (1794), «Полное описание жизни преосвященного Тихона» и «Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии», под его руководством была написана «История воронежской семинарии».

В 1799 году, 9 июля умерла его дочь — Пульхерия, 3 августа Евфимий Алексеевич похоронил второго сына Николая, 21 августа — умерла его жена. В 1800 году переехал в Санкт-Петербург, где стал префектом Александро-Невской академии (3 марта) и принял монашество (9 марта), также там был учителем философии и красноречия.

11 марта 1800 года рукоположён в архимандриты Троицкого Зеленецкого монастыря.

27 января 1802 года поименован архимандритом Сергиевой пустыни.

В Санкт-Петербурге им написано «Историческое изображение Грузии» (как результат общения с грузинским епископом Варлаамом и грузинскими князьями Баграрой, Иоанном и Михаилом), «Каноническое исследование о папской власти в христианской церкви» (по поводу предложений иезуита Грубера Павлу I по воссоединению католической и православной церкви), «Записка с двумя духоборцами» и др.

Епископ. Деятельность в Новгороде

В 1804 году 1 января был высочайше пожалован, а 17 января хиротонисан во епископа Старорусского и викария Новгородского.

По поручению митрополита Новгородского Амвросия составил «Всеобщее хронологическое обозрение начала и распространения духовных российских училищ», — основу последующей реформы системы духовного образования в России. В Новгороде Евгений обнаружил Мстиславову грамоту — древнейшую русскую грамоту, данную князьями Мстиславом Владимировичем и сыном его Всеволодом Мстиславичем Юрьеву монастырю, написал «Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода» (1808), «Рассмотрение исповедания духоборческой секты» и «Критические замечания на рецензию моравского дворянина Гаке де Гакенштейна».

В 1805 году избран почётным членом Московского университета, а в 1806 году — действительным членом Российской академии. В 1807 году при ремонте Георгиевского собора Юрьева монастыря по его указанию были проведены раскопки, позволившие обнаружить там ряд каменных саркофагов.

В период пребывания в Новгороде епископа Евгения связывали дружеские отношения с жившим в Званке Г. Р. Державиным, который посвятил ему стихотворение «Евгению. Жизнь Званская».

Вологда и Псков

С 24 января 1808 года назначен Вологодским епископом.

Также в 1808 году был избран членом Санкт-Петербургской медико-хирургической академии.

В Вологде им написаны «Всеобщее введение в историю монастырей греко-российския церкви», «О личных собственных именах у славяно-руссов», «О разных родах присяг у славяно-руссов», также статья «О древностях вологодских зырянских»; составлены подробные: «Описание монастырей вологодской епархии», «Описание Пекинского монастыря», «Историческое сведение о вологодской епархии и о пермских, вологодских и устюжских архиереях», здесь он продолжил работать над «Историей российской иерархии». В 1810 году избран членом Санкт-Петербургского общества любителей наук, словесности и художеств, а в 1811 году — почётным членом и соревнователем общества беседы русского языка в Санкт-Петербурге.

19 июля 1813 года назначен епископом Калужским. Также с 1813 года — почётный член общества истории и древностей при Московском университете. С 1814 года — член Санкт-Петербургской духовной академии. В 1815 году избран членом московского общества врачебных и физических наук. С 1817 года - член Харьковского и Казанского университетов.

7 февраля 1816 года возведён в сан архиепископа и назначен в Псков архиепископом Пскова и всей Лифляндии и Курляндии. Результатом пребывания в Пскове стала «История княжества Псковского» (ч.1-4, 1831), «Летописи древнего славяно-русского княжеского города Изборска» (1825), «Описание шести псковских монастырей», краткое содержание Псковской летописи и др. Также в это время выходит полный вариант «Словаря исторического о бывших в России писателях духовного чина», исправленная «Записка о камчатской миссии».

Киев

С 24 января 1822 года — архиепископ Киевский, а с 16 марта возведён в сан митрополита Киевского и Галицкого и назначен членом Святейшего Синода, в том же году был избран членом Виленского университета, с 1823 года — член Киевской духовной академии, с 1826 года — почётный член Императорской Академии наук. В Киеве митрополитом составлены «Описание Киево-Софийского собора и киевской иерархии» (1825), «Описание Киево-Печерской лавры» (1826), а также «Киевский месяцеслов, с присовокуплением разных статей к российской истории и киевской иерархии относящихся», написана статья «Сведения о Кирике, предлагавшем вопросы Нифонту» и труд «Историческое обозрение российского законоположения от древнейших времен до 1824 г.» и др. В Киеве митрополитом Евгением были организованы археологические раскопки, благодаря которым были обнаружены фундаменты Десятинной церкви, Золотых ворот и другие остатки домонгольской архитектуры.

В 1826 г. был назначен в Верховный уголовный суд по делу декабристов. Был действительным и почётным членом ряда учёных обществ: университетов — Московского, Казанского, Виленского, Киевского и Харьковского, академий Российской академии наук, Медико-хирургической академии, общества истории и древностей российских, московского общества любителей российской словесности, комиссии по составлению законов Российской Империи и других. У митрополита Евгения имеются публикации на самую разнообразную тематику, например: «Собрание поучительных слов», «Пастырское увещание о прививании коровьей оспы», «Новая латинская азбука», «Рассуждение о надобности греческого языка для богословия» и т. п.

Был удостоен орденов: св. Александра Невского, св. Анны I ст. и св. Владимира II ст.

22 августа 1826 года был награждён орденом Св. Андрея Первозванного.

Митрополит Евгений умер 23 февраля 1837 года и был согласно завещанию погребён в Сретенском приделе Софийского собора в Киеве.

Его брат Гавриил (в миру Григорий) также посвятил свою жизнь служению Богу.

Сочинения

• [dlib.rsl.ru/01002988258 «Описание Иоанно-Предтечева псковскаго монастыря». Дерпт : В типографии И.Х. Шинмана, 1821]
• [dlib.rsl.ru/01003113030 «Описание Псково-Печерскаго первокласнаго монастыря». Дерпт (т.е. б. м.) : В типографии Иог. Христ. Шинмана (т.е. без тип.), 1821 (т.е. 1831)]
• «История княжества Псковского с присовокуплением плана города Пскова» Киев : тип. Киево-Печер. лавры, 1831:
  • [dlib.rsl.ru/01003821879 Ч. 1 Содержащая общую историю сего княжества и города Пскова],
  • [dlib.rsl.ru/01003821878 Ч. 2 О Псковских князьях, посадниках, тысяцких, генерал-губернаторах, губернаторах и губернских дворянских предводителях, с прибавлением разных грамот к истории Пскова относящихся],
  • [dlib.rsl.ru/01003821877 Ч. 3 Содержащая историю псковской церковной иерархии],
  • [dlib.rsl.ru/01003821876 Ч. 4 Содержащая сокращенную Псковскую летопись, избранную из разных российских и чужестранных летописей и особенно из Псковской]
• Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России / Соч. митр. Евгения. Т. 1-2; (Предисл. изд.: Михаил Погодин), Москва : Московитянин, 1845
  • [dlib.rsl.ru/01003824958 От А до К.]
  • [dlib.rsl.ru/01003824957 От Л. до Ѳ.]
• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Описание_Киевопечерской_лавры_с_присовокуплением_разных_грамот_и_выписок,_объясняющих_оное,_также_планов_лавры_и_обеих_пещер.pdf «Описание Киевопечерской лавры с присовокуплением разных грамот и выписок, объясняющих оное, также планов лавры и обеих пещер». Киев, Типография Киевопечерской лавры 1847.]
• «Переписка митрополита киевского Евгения с государственным канцлером графом Николаем Петровичем Румянцевым и с некоторыми другими современниками (с 1813 по 1825 г. включительно)», Воронеж, В типографии Воронежскаго Губернскаго Правления 1868 : Вып. 1-3
  • [dlib.rsl.ru/01003847833 Вып. 1]
  • [dlib.rsl.ru/01003847832 Вып. 2]
  • [dlib.rsl.ru/01003847831 Вып. 3]
• [dlib.rsl.ru/01003546530 «Об осаде Пскова в 1581 году», Псков : Славян. тип., 1881]

Литература

• Евгений, митрополит киевский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.krotov.info/spravki/persons/19person/1767bolh.html Евгений Болховитинов\РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ-БОГОСЛОВЫ/ Историки Церкви. Исследователи и толкователи Священного Писания. Биобиблиографический указатель. 2-е изд. М.: Пашков дом, 2001.]
• Шмурло Е. Ф. Митрополит Евгений как ученый. СПб., 1888.
• H. Полетаев. «Труды митрополита киевского Е. Болховитинова по истории русской церкви» (Казань 1889)
• «Ученая деятельность Е. Болховитинова, митрополита киевского», ст. Д. Сперанского («Русск. Вестн.» 1885, № 4, 5 и 6).
• [pavlovsk.h1.ru/kraeved/books-k/bolh/e60-63.htm Литература о митрополите Евгении]
• [www.memoirs.ru/texts/EvgenBolRA73.htm Евгений Болховитинов. Письмо к Г.А. Петрову от 12 марта 1800 г. / Примеч. А.Г. Петрова // Русский архив, 1873. - Кн. 1. - № 3. - Стб. 388-392.]
• А.И. Гайворонский "Золотые архивные россыпи". Воронеж, 1971.
• "Очерки литературной жизни Воронежского края". / ред.-сост.: В. А. Тонков, О. Г. Ласунский. Воронеж, 1970.
• Ковалёв Г. Ф. Е. А. Болховитинов — отец российской антропонимики // Евфимий Алексеевич Болховитинов и его творческое наследие. — Воронеж, 1992.
• Неустроев А. Н. Письма митрополита Евгения к В. Г. Анастасевичу // Древняя и новая Россия. — 1880. — Т. XVIII.
• [www.pravenc.ru/text/186969.html Евгений] // Православная энциклопедия. Том XVII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2008. — С. 63-68. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-030-1

Ссылки

• Болховитинов Евфимий Алексеевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [slovari.yandex.ru/dict/rges/article/rg1/rg1-1014.htm БОЛХОВИТИНОВ Евфимий Ал.\Российский гуманитарный энциклопедический словарь: В 3 т. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2002](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней))
• [slovari.yandex.ru/dict/rges/article/rg1/rg1-2643.htm? ЕВГЕНИЙ (в миру Болховитинов Евфимий Ал.)\Российский гуманитарный энциклопедический словарь: В 3 т. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2002](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней))
• [slovari.yandex.ru/dict/riman/article/1/rim-2629.htm Евгений, Болховитинов\\Музыкальный словарь](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней))
• Евгений (Болховитинов) // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
• [slovari.yandex.ru/dict/io/article/io/19000/11216.htm Евгений (в миру Евфимий Алексеевич Болховитинов)\История Отечества с древнейших времен до наших дней](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней))
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_1819 Евгений (Болховитинов)\Благотворительный фонд «Русское Православие»]
• [www.opskove.ru/lic/247.html Болховитинов Евгений]
• [pavlovsk.h1.ru/kraeved/books-k/bolh/e-titul.htm Житие митрополита Евгения]
• [booksite.ru/lichnosty/index.php?action=person_page&pid=170&cid=18 Статьи, труды]

Отрывок, характеризующий Евгений (Болховитинов)

– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.