Жигуленко, Евгения Андреевна

Евгения Андреевна Жигуленко
Дата рождения	1 декабря 1920(1920-12-01)
Место рождения	Краснодар
Дата смерти	27 февраля 1994(1994-02-27) (73 года)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1941—1955
Звание	гвардии майор
Часть	46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный полк (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	кинорежиссёр

Внешние изображения
	[festival.1september.ru/articles/589200/Image8992.jpg Е. А. Жигуленко].
	[img-fotki.yandex.ru/get/4103/nat66956259.33/0_2f055_452f2c52_L Орденская книжка Е. А. Жигуленко].

Евгения Андреевна Жигуленко (1 декабря 1920 — 27 февраля 1994) — командир звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии майор. Герой Советского Союза.

Биография

Родилась 1 декабря 1920 года в городе Краснодаре в семье рабочего. Русская.

Окончила железнодорожную среднюю школу № 34 имени В. И. Ленина в городе Тихорецке Краснодарского края, училась в Дирижаблестроительном институте (Московский авиационно-технологический институт). Окончила школу лётчиков при Московском аэроклубе.

В Красной Армии с октября 1941 года. В 1942 году окончила курсы штурманов при Военной авиационной школе пилотов и курсы усовершенствования лётчиков. Член ВКП(б)/КПСС с 1942 года.

На фронтах Великой Отечественной войны с мая 1942 года.

Командир звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка (325-я ночная бомбардировочная авиадивизия, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) гвардии лейтенант Е. А. Жигуленко к ноябрю 1944 года совершила 773 ночных боевых вылета, нанесла противнику большой урон в живой силе и технике.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года гвардии лейтенанту Жигуленко Евгении Андреевне «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4854).

После войны

После войны Е. А. Жигуленко продолжала службу в Вооружённых Силах СССР. Летала штурманом на Дальнем Востоке. В 1955 году она окончила заочный факультет Военно-политической академии имени В. И. Ленина. С 1955 года гвардии майор Жигуленко Е. А. — в запасе, а затем в отставке.

После увольнения жила в городе Сочи. Работала лектором, депутатом Горсовета, председателем Горкома профсоюзов государственных учреждений, начальником управления культуры города.

Жигуленко Е. А. оказывала помощь в решении многих проблем жителей г. Сочи. Благодаря её личному участию и энергии в г. Сочи был организован выставочный зал изобразительного искусства, концертно-театральный зал «Фестивальный». Жигуленко Е. А. стала зачинательницей «Праздников песни» в г. Сочи. На стадионах выступали лучшие сводные хоры страны, некоторые из которых насчитывали несколько сотен человек. Хорами управляли выдающиеся хормейстеры В начале 1970-х переехала в г. Москву. Работала в Министерстве культуры РСФСР. В 1976 году окончила Всероссийский государственный университет кинематографии имени С. А. Герасимова, работала режиссёром киностудии имени М. Горького. В 1981 году сняла фильм «В небе „ночные ведьмы“», посвящённый боевой деятельности 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка, а в 1984 году — военно-приключенческий фильм «Без права на провал».

Жила в Москве, где и скончалась 27 февраля 1994 года.

Похоронена в Москве, на Троекуровском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» (№ 4854).
• Орден Ленина.
• 2 ордена Красного Знамени
• 2 ордена Отечественной войны 1-й степени
• 2 ордена Красной Звезды
• Медали.

Память

Внешние изображения
	[www.warheroes.ru/content/images/heroes/monuments/ZhigulenkoEAMon_Troe.jpg Надгробный памятник] на могиле Е. А. Жигуленко.

• 27 мая 2016 года в Сочи в районе Художественного музея в память о Е.А. Жигуленко был установлен бюст.
• В начале XXI века её именем была названа одна из новых улиц в юго-западной части Тихорецка: «улица им. Евгении Жигуленко».

Фильмография

• 1981 — В небе «Ночные ведьмы».
• 1984 — Без права на провал.

Литература

• Жигуленко Евгения Андреевна // Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — С. 502. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Кременской А. [www.a-z.ru/women_cd2/12/10/i80_77.htm Об одном боевом вылете] // Героини: очерки о женщинах — Героях Советского Союза / ред.-сост. Л. Ф. Торопов; предисл. Е. Кононенко. — Вып. 1. — М.: Политиздат, 1969. — 447 с.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1654 Жигуленко, Евгения Андреевна]. Сайт «Герои Страны».

• [www.bestwriter.ru/fotoar.htm Крылатая гвардия — галерея изображений].

Отрывок, характеризующий Жигуленко, Евгения Андреевна

– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.