Евгения Максимилиановна Лейхтенбергская

Евгения Максимилиановна Ольденбургская
Её Императорское высочество принцесса Ольденбургская, урождённая княгиня Романовская, герцогиня Лейхтенбергская, принцесса Богарне
Имя при рождении:	Евгения Максимилиановна Лейхтенбергская (Ольденбургская)
Род деятельности:	заводчица, благотворительница
Дата рождения:	20 марта (1 апреля) 1845(1845-04-01)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	4 мая 1925(1925-05-04) (80 лет)
Место смерти:	Биарриц, Франция
Отец:	Максимилиан ЛейхтенбергскийМаксимилиан (Эжен Жозефа Огюст Наполеона) Богарне, герцог Лейхтенбергский
Мать:	Великая княгиня Мария Николаевна
Супруг:	Принц Александр (Фридрих Константин) Петрович Ольденбургский
Дети:	Пётр

Светлейшая княжна Евгения Максимилиановна Рома́новская, герцогиня Лейхтенбергская, в замужестве принцесса Ольденбургская (20 марта [1 апреля] 1845, Санкт-Петербург — 4 мая 1925, Биарриц, Франция) — член Российского императорского дома (с титулом «Императорское высочество»).

Биография

Евгения Максимилиановна происходит из Ольденбургского дома Герцогов Голштейн -Готторпских. Родилась 20 марта (1 апреля) 1845 года и была четвёртым ребёнком и третьей дочерью в семье Великой княгини Марии Николаевны от первого брака и герцога Максимилиана Лейхтенбергского, герцога Лейхтенбергского из Баварии. Её прабабушкой со стороны отца, была Мария Франсуаза-Жозефина (урожденная Мари Жозеф Роз Таше де ля Пажери), французская императрица, первая жена Наполеона I.

После смерти герцога Максими­лиана (1852 год) Николай I присвоил его де­тям титул Императорского Высочества князей Романовских. Её детские и юношеские годы прошли в Санкт-Петербурге. В детстве дочь Евгению Максимилиановну и её старшую сестру Ма­рию воспитывала Елизавета Андреевна Толстая, приходившаяся известному писателю Льву Николаевичу Толстому (1828—1910) двоюродной те­тушкой. Зимой 1857 года Толстой встретился с 12-летней Женей в Же­неве. Позже в письме он писал: «Впечатление, оставшееся у меня от Евгении Максимилиановны, такое хорошее, милое, простое и челове­ческое, и все, что я слышал и слышу о ней, все так подтверждает это впечатление…».

При дворе герцогиня Ольденбургская резко выделялась своей экстравагантностью. Почти всегда она носила полумужской наряд — костюм от Тайер светло-серого или бежевого цвета.

С 1868 года — в браке с принцем Александром Петровичем Ольденбургским. В том же году родился сын Петр. В 1879 году получила в подарок от Александра II имение Рамонь.

Евгения Максимилиановна проявляла большую активность в общественной и культурной жизни. Она выступала как:

• президент Минералогического общества
• почётный член Благотворительного общества призрения интеллигентных тружениц, созданного в 1901 году для оказания помощи престарелым гувернанткам и учительницам, служивших в частных и общественных учреждениях, «не могущим по старости или болезни своим трудом заработать средства к жизни».
• почётный член Общества вспомощения калекам, обучающимся мастерству и ремёслам в Санкт-Петербурге (состоящего под августейшим покровительством Великой княгини Ольги Александровны).
• почётный член Императорского Российского автомобильного общества (ИРАО), организованного в 1903 году.

Некоторое время Евгения Максимилиановна занимала пост председателя Императорского общества поощрения художеств, ею была учреждена художественная премия. Не менее значительна была её деятельность по созданию широкой сети художественных школ в Санкт-Петербурге и его окрестностях — была инициатором устройства в рабочих кварталах рисовальных школ «для лиц ремесленного сословия», издания сборника ху­дожественно-промышленного рисунка. istram.ucoz.ru/_ph/4/2/425879256.jpg

• попечительница общины сестёр Красного Креста, на основе которого возникла Община Святой Евгении, получившая название в честь своей покровительницы.

«Община Святой Евгении» имело своё издательство, оно одно из первых в России стало выпускать художественные (иллюстрированные) открытые письма (открытки). В 1898 году они поступили в продажу. За 20 лет существования, общество изготовило 6500 наименований открыток общим тиражом более 30 миллионов экземпляров. Акварельные изображения выполняли известные художники — И. Е. Репин, В. М. Васнецов, А. Н. Бенуа, К. Е. Маковский, Н. К. Рерих и др. Вышла серия открыток с репродукциями из Третьяковской галереи, Румянцевского музея, Эрмитажа. Иногда авторами становились и малоизвестные фотографы. Некоторые открытки были с видами Рамони.

• С 1868 года — попечительница Рождественнской женской гимназии, переименованной в 1899 году в принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской гимназию, — Лафонская улица (с 1952 года — улица Пролетарской Диктатуры), 1. (Ныне в гимназии № 157 (ул. Пролетарской диктатуры,1) находится мемориальная доска.)
• 2 апреля 1870 года — стала покровительницей Дома Милосердия — после смерти матери, которая была его основательницей в таком качестве и под таким названием и первой державной покровительницей.
• с 1894 года стала попечительницей Максимилиановской больницы.

Во время русско-японской войны 1904—1905 годов Евгения Максимили­ановна возглавила Порт-Артурский «Комитет по оказанию помощи ране­ным солдатам и увековечиванию памяти павших». За свою деятельность она была отмечена женским орденом «За беспорочную службу Отече­ству на ниве благотворительности и просвещения»

С 1880-х Евгения Максимилиановна жила в имении Рамонь, недалеко от Воронежа, жалованным ей с сахарным заводом дядей, царём Александром II, предпочитая в холодные месяцы года жить в Петербурге, где играла боль­шую роль в общественной и культурной жизни России. В 1908 году дворец перешел в собственность сына Петра Александровича, и Евгения Максимилиановна переехала на постоянное место жительства в Петербург.

У Евгении Максимилиановны был талант организатора. Женщина деловая, энергичная, широко образованная, в своём рамонском имении развернула активную хозяйственную деятельность, пере­строив его на капиталистический лад: построила свой дворец в староанглийском стиле (в 1883—1887 годах), реконструировала сахарный завод, переведя его на диффузионную систему, машинную паровую технику, открыла рафинадный цех (1880—1891), построила «паровую фабрику конфет и шоколада» (1900 г.); соединила железнодорожной веткой Рамонь со станцией Графская (1901); путём покупки земли у соседей помещиков увеличила площадь имения с 3300 до 7000 десятин, перевела земледелие на 8-мипольный севооборот; открыла конезавод, ковровые мастерские, содержала образцовую двухэтажную столовую для рабочих, общежитие для прибывших инженеров.

В Рамони приняла на себя заботу о школах, больницах и бедных: открыла начальную школу и лечебницу (1880 г.).

Председательское место занимала на торжестве по случаю открытия в 1896 году Воронеж­ского губернского музея. При открытии в октябре 1889 года сельскохозяйственной школы в селе Конь-Колодезь учредила для учащихся стипендию имени «Ея императорского Высочества принцессы Ольденбургской».

При её участии из Европы были вывезены и запущены в огражденный участок леса одиннадцать оленей с целью разведения и организации на них охоты. Впоследствии они стали родоначальниками ныне действующего стада оленей в Воронежском государственном биосферном заповеднике.

Ольденбургские, Александр и Евгения, приняли присягу Временному правительству. После революции 1917 года Евгения Максимилиановна, разбитая параличом, некоторое время находилась в Петрограде. Затем её перевезли в Финляндию, а оттуда во Францию, где она и проживала до конца жизни.

Скончалась Евгения Максимилиановна 4 мая 1925 года на восьмидесятом году жизни.

Брак и дети

19 января 1868 года вышла замуж за своего троюродного брата, принца Александра Петровича Ольденбургского (1844—1932). Супруги были правнуками императора Павла I. От этого брака родился единственный ребёнок:

• Пётр (1868—1924) — первый супруг великой княгини Ольги Александровны.

Литература

• Григорян В. Г. Романовы. Биографический справочник. — М.: АСТ, 2007.
• Пчелов Е. В. Романовы. История династии. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004.

Ссылки

• [www.arcxt.rnm.ru/index.php?id=46&m=60 Фотография Е. М. Лейхтенбергской в Русском музее]
• [www.gym157.spb.ru/rus/Museum/I.html Гимназия Евгении Максимилиановны Лейхтенбергской]
• [encspb.ru/object/2803938239 Евгения Максимилиановна]
• [www.tsar-auto-club.spb.ru/history/pioneers Список членов Царскосельского автоклуба]
• [istram.ucoz.ru/search/?q=%D0%9E%D0%BB%D1%8C%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+ Оренбургские]

[ru.rodovid.org/wk/Запись:158101 Евгения Максимилиановна Лейхтенбергская] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Отрывок, характеризующий Евгения Максимилиановна Лейхтенбергская

Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.