Евланов, Михаил Михайлович
Поделись знанием:
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
| Михаил Евланов | |
 На съемках сериала «Квест», 31 мая 2014 года | |
| Имя при рождении: |
Михаил Михайлович Евланов |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: |
неизвестно |
| Направление: |
неизвестно |
| Награды: |
Премия «Триумф» (2004) за фильм «Свои» Д. Месхиева |
Михаи́л Миха́йлович Евла́нов (р. 26 марта 1976, г. Красногорск, Московская область) — российский актёр театра и кино.
Содержание
Биография
В 2005 году окончил СПбГАТИ, курс Г. М. Козлова. Начал сниматься в кино ещё во время учёбы, сыграв в том числе снайпера Блинова в фильме «Свои» Д. Месхиева. По словам самого режиссёра, он не сразу согласился снимать актёра (первые пробы не впечатлили), однако после первого дня съёмок сомнения отпали. «Конечно, поначалу он нервничал, он ведь про кино ничего не понимал. Иногда текст забывал. Но моментально выправлялся, рос на глазах — он вообще парень очень обучаемый. <…> Евланов — артист думающий, придумывающий все внутреннее пространство героя. <…> Для роли в „Своих“ он сообразил так: снайпер Митька Блинов — простачок, недотепа, лопух. Умный Евланов сделал из себя Иванушку-дурачка, который всех облапошил, перехитрил»[1]. После съёмок в фильме «Свои» актёр был удостоен молодёжной премии «Триумф»[2].
Но наибольшую известность Михаил получил благодаря фильму 9-я рота (2005 года), где исполнил роль рядового по фамилии Рябоконь (Рябы).
В дальнейшем снимался в таких фильмах, как «Живи и помни» (Гуськов) и «Обитаемый остров» (ротмистр Чачу).
Личная жизнь
Жена — Татьяна Евланова, сын Миша (13 лет), дочь Даша (5 лет).
Критика
Евланов — тут, Евланов — там. При том, что не вписывается в условное «герой нашего времени». Он — герой времени любого. Кто угодно, любое свойство, ракурс, жанр, ситуация, и вот выныривает лицо, физиономия, рыло, личина. Актерского в нем мало — дитя интуиции, нутра — такому на экране веришь. Режиссёрам с таким, органичным от природы, легко наделать ошибок — попасться на внятную мужественность, киногению, обрадоваться личной, совсем житейской сущности — этим манерам, этому дурашливо-наивному языку <…> в доску своего парня. Но только так-то — сесть и на фактуре проехаться — он и сам, без режиссёров, запросто сможет. А ему режиссёра надо[3].
Фильмография
- 2002 — Агентство «Золотая пуля» — Шляпников
- 2004 — Свои — снайпер Блинов
- 2004 — Принцесса и нищий — Вася-линейный
- 2005 — Вепрь — Обрубков в молодости
- 2005 — Убойная сила 6 — Кабанов
- 2005 — 9 рота — рядовой Рябоконь «Ряба»
- 2006 — 7 кабинок — Олег
- 2007 — Яр — Константин Карев
- 2007 — Суженый-ряженый — Витёк, младший сержант милиции
- 2007 — Свой-чужой — Валера Штукин
- 2007 — Лучшее время года — Валентин
- 2007 — День выборов — Федя
- 2007 — Молодой Волкодав — Волк
- 2007 — Королевство кривых зеркал — электрик
- 2008 — Нирвана — Ларусс
- 2008 — Живи и помни — Андрей Гуськов
- 2008 — Любовь под грифом «Совершенно секретно» — Быков
- 2008 — Обитаемый остров — ротмистр Чачу
- 2009 — Я — Эдик
- 2009 — Индус — Дмитрий Романович
- 2009 — Обитаемый остров. Схватка — ротмистр Чачу
- 2009 — Деревенский романс — Михаил Рябов, участковый
- 2009 — Группа ZETA — Батон
- 2009 — Сага о хантах — Чухновский
- 2010 — Подсадной — Андрей
- 2010 — Естественный отбор — Сима Мучник
- 2010 — Брестская крепость — Проскурин
- 2010 — Америка / América — Андрей
- 2010 — Поцелуй сквозь стену — эпизод
- 2010 — Без мужчин — хулиган
- 2010 — Башня — фотограф Валера
- 2010 — Классные мужики — продюсер Данович
- 2010 — Путь к себе — Леон
- 2010 — Небо в огне — Леонид Тарасенко
- 2011 — Печорин — драгунский капитан
- 2011 — Один единственный и навсегда — Игорь
- 2011 — Ялта-45 — Исмаил Кадыев, бывший сослуживец Жоры Маркарова, крымский татарин (записался лезгином)
- 2012 — Бедуин — Женя
- 2012 — В тумане — полицай
- 2012 — Лето волков — Валерик
- 2012 — Однажды в Ростове — Александр Фёдорович Горшков («Горшок»), друга детства братьев Толстопятовых, член ростовской банды «фантомасов»
- 2012 — Некуда спешить — альпинист (новелла «Солярий»)
- 2012 — Однолюбы — Санёк
- 2012 — Степные дети — Савелий Шаров, жених Полины
- 2012 — Золото «Глории» — Сергей
- 2013 — Цена жизни — майор Глебов
- 2013 — Ночные ласточки — Иван Пивень, разведчик
- 2013 — Одноклассники.ru: НаCLICKай удачу — бизнесмен
- 2013 — Шерлок Холмс — Питер Смолл
- 2014 — Долгий путь домой (в производстве) — Витька—тракторист
- 2014 — Наследие (в производстве) — Мечковский
- 2014 — Человек без прошлого (в производстве) — майор Грошев
- 2014 — Мёртвое сердце — химик
- 2015 — Единичка — ефрейтор Лютиков
- 2015 — Квест — Хмурый (главная роль)
- 2015 — Крылья (в производстве) — Янкул
- 2016 — Ночные стражи
Клипы
- 2011 — «Электричка» (гр. «Свободный полёт» (реж. Михаил Евланов, Илья Полежаев))
Дискография
- 2013 — «Прошлое» (гр. «Свободный полёт»)
- 2014 — «Настоящее» (гр. «Свободный полёт»)
Напишите отзыв о статье "Евланов, Михаил Михайлович"
Примечания
- ↑ [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=1&e_person_id=303 МЕСХИЕВ Дмитрий// Актеры настоящего. Первая серия. СПб.: Сеанс. Амфора. 2009. С.78]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/540906 О роли личности жены в искусстве // А. Харченко, «Коммерсантъ», № 10 от 22.01.2005, стр. 8]
- ↑ [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=1&e_person_id=303 Щагина Светлана. Хороший, плохой, свой // Актёры настоящего. Первая серия. СПб.: Сеанс. Амфора. 2009. С.74—75]
Ссылки
- Mikhail Evlanov (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ruskino.ru/art/2409 Михаил Евланов на сайте ruskino.ru]
- [www.mevlanov2010.narod2.ru/ Неофициальный сайт Михаила Евланова]
- [www.youtube.com/watch?v=lcdJ__ZT4GA клип «Электричка»]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Евланов, Михаил Михайлович
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
