Евменов, Николай Анатольевич

Николай Анатольевич Евменов
Ещё контр-адмирал Н. А. Евменов (2012)
Дата рождения	2 апреля 1962(1962-04-02) (62 года)
Место рождения	Москва, РСФСР, СССР
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	ВМФ России
Годы службы	с 1982 года
Звание	вице-адмирал
Командовал	25-я дивизии подводных лодок; 16-я эскадра подводных лодок; Подводные силы ТОФ ВМФ России; Северный флот ВМФ России — ОСК «Север»
Награды и премии
Николай Анатольевич Евменов на Викискладе

Николай Анатольевич Евменов (род. 2 апреля 1962, Москва, СССР) — российский флотоводец. Командующий Северным флотом ВМФ России — Объединённым стратегическим командованием «Север» с апреля 2016 года, вице-адмирал (2014).

Биография

Николай Анатольевич Евменов родился 2 апреля 1962 года в Москве.

Окончил Высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола (1982—1987), после окончания которого назначен на должность командира электронавигационной группы штурманской боевой части (БЧ-1) атомной подводной лодки на Тихоокеанском флоте (1987—1991).

В 1995—1997 прошёл обучение в Военно-морской академии имени Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова и в 1997—1999 служил старшим помощником командира а затем командиром подводных лодок «К-490» и «К-506».

В 1999—2001 служил начальником штаба 25-й дивизии подводных лодок, капитаном 1 ранга, а после обучения в Военной академии Генерального штаба Вооружённых Сил (2001—2003) — заместителем командира (2003—2004) и командиром (2004—2006) 25-й дивизии подводных лодок.

В 2006—2010 начальник штаба, в 2010—2012 командир 16-й эскадры подводных лодок (в/ч 62695, Вилючинск).

В апреле — сентябре 2012 командующий Подводными силами Тихоокеанского флота.

С сентября 2012 года — начальник штаба — первый заместитель командующего Северным флотом.

С ноября 2015 года, после назначения адмирала Владимира Королёва временно исполняющим обязанности главнокомандующего ВМФ России, Николай Евменов временно исполнял обязанности командующего Северным флотом ВМФ России по должности.

В апреле 2016 года Указом Президента Российской Федерации Владимира Путина назначен на должность командующего Северным флотом. 18 апреля министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу вручил вице-адмиралу Николаю Евменову штандарт командующего и представил его личному составу Северного флота. Министр обороны отметил, что вице-адмирал Евменов «обладает большим опытом решения сложных и ответственных задач, стоящих перед объединенным стратегическим командованием, и в новой должности в полной мере реализует свои разносторонние знания и высокие морально-деловые качества».

Награды

• Орден «За военные заслуги» (2006),
• Орден «За морские заслуги» (2015),
• Медали СССР,
• Медали РФ.

Ссылки

• [structure.mil.ru/management/info.htm?id=12082301@SD_Employee Вице-адмирал Николай Евменов на сайте Минобороны России]
• [vladimir-pelevin.blogspot.ru/2012/11/blog-post_21.html Блог Пелевина Владимира Александровича]
• [www.vvc-site.ru/WB/evmenov-nikolaj-anatoljevich.htm Моряки и корабли]
• [www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/45-92/nbrs/667BDR/K-490/K-490.htm Штурм глубины — K-490]
• [www.mvestnik.ru/shwpgn.asp?pid=201211168943 Мурманский вестник]
• [www.eurasian-defence.ru/node/26739 Центр военно-политических исследований]
• [censor.net.ua/video_news/304552/rossiyiskiyi_admiral_evmenov_materit_ofitserov_kak_vam_e_tvoyu_mat_esche_dovesti_nah_chto_nelzya_jrat Выступление перед личным составом]

Отрывок, характеризующий Евменов, Николай Анатольевич

– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.