Еврейские партизаны
Еврейские партизаны — бойцы нерегулярных вооружённых сил, участвующих в еврейском движении сопротивления против нацистской Германии и ее союзников во время Второй мировой войны.
Ряд еврейских партизанских групп, работающих по всей оккупированной нацистами Европе, некоторые из них беглецы из еврейских гетто или концентрационных лагерей, другие, такие как Бельские, исчислялись сотнями, включая женщин и детей. Еврейские партизаны были наиболее многочисленны в Восточной Европе, но группы также существовали в оккупированной Франции и Бельгии, где они сотрудничали с местным движением сопротивления[1]. Многие отдельные еврейские бойцы участвовали в других партизанских движениях в других оккупированных странах. В целом, количество еврейских партизан составляло от 20000 до 30000 человек.
Содержание
Операции
Партизаны занимались партизанской войной и саботажем против нацистской оккупации, побуждали к этому подростков и освобождали заключенных. Только в Литве, они убили около 3000 немецких солдат. Они иногда имели контакты в гетто , лагерях , юденратах, а также с другими группами сопротивления, с которым они делили военную разведку. В Восточной Европе многие евреи вступили в ряды советских партизан: в течение всей войны, они столкнулись с антисемитизмом и дискриминацией со стороны Советов и некоторые были убиты, но с течением времени многие из еврейских партизанских групп влились в общее советское партизанское движение. Советские партизаны прибыли в западную Украину в 1943 году. Их отряды состояли из русских, украинцев , поляков и евреев и были меньше по размеру, чем отряды в Беларуссии, которые были более подготовлены к партизанской войне. Советский архив данных свидетельствуюет о том, что евреи составляли 5,2% от партизан в Украине.
Снабжение
Еврейские партизаны должны были преодолеть большие трудности при приобретении оружия и продовольствия. Как правило, они жили в землянках в лесных лагерях. Нацисты использовали коллективное наказание против сторонников партизан в гетто , из которых партизаны бежали, а также часто использовали "анти- партизанские действия" как прикрытие для уничтожения евреев. В некоторых районах , партизан поддерживали местные жители , но из-за широкого распространения антисемитизма и страха перед репрессиями, еврейские партизаны часто были сами по себе.
Партизаны действовали под постоянной угрозой голода . Для того чтобы выжить, евреи должны были отложить в сторону традиции диетических ограничений. Иногда дружественные крестьяне приносили им еду, а иногда еда была украдена из магазинов, хозяйства или набегами на запасы провианта, предназначенные для немецких солдат. В ходе войны , Советское правительство иногда сбрасывало с воздуха боеприпасы , фальшивые деньги и продукты питания для дружелюбных партизанских отрядов.
У тех, кому удалось бежать из гетто и лагерей не было ничего, кроме одежды на теле и их имущество часто сводилось к лохмотьям от постоянного ношения. Одежда и обувь были дефицитным товаром. Немецкие мундиры были драгоценными трофеями: они были теплыми и служили маскировкой для будущих миссий.
Те, кто были ранены, искалечены или заболевали, часто не выживали из-за отсутствия медицинской помощи. У большинство партизанских групп не было врача и обрабатывали раненых самих, обращаясь к сельским врачам только в крайнем случае.
Леса также скрывала семейные лагеря, где еврейские беглецы из лагерей или гетто, многие из которых были слишком молоды или слишком стары, чтобы бороться, надеялись переждать войну. В то время как некоторые партизанские группы требовали боевую готовность и оружие в качестве условия для вступления, многие невоюющих нашли убежище с еврейскими боевыми группами и их союзниками. Эти люди и семьи, вносили свой вклад в благосостояние группы, работая мастерами, поварами, швеями и полевыми медиками.
Известные партизанские отряды
Следует отметить Бельских партизан[2], которые действовали большим "семейным лагерем" в Белоруссии (более 1200 к лету 1944) , Парчев партизаны на юго-востоке Польши, и Объединенная Партизанская Организация которая пыталась начать восстание в гетто в Вильнюсе в Литве, а затем занималась саботажем и партизанскими операциями. Тридцать два еврея от мандата на Палестину были обучены англичанами и парашутировали в тылу противника, чтобы участвовать в деятельности сопротивления[3]. В варшавском гетто , две группы партизан, правый еврейский военный союз ( Żydowski Związek Wojskowy , ZZW ) и левая Еврейская боевая организация ( Żydowska Organizacja Bojowa , Зоб ) возглавили отдельные восстания.
Известные партизаны
- Анелевич, Мордехай
- Апфельбаум, Давид
- Арад, Ицхак
- Брускина, Мария Борисовна
- Витенберг, Ицик
- Гильденман Моше (Дядя Миша)
- Глик, Гирш
- Зорин, Шолом Натанович
- Ковнер, Абба
- Сенеш, Хана
- Серчук, Йозеф
- Печерский, Александр Аронович
- Френкель, Павел
- Цукерман, Ицхак
Напишите отзыв о статье "Еврейские партизаны"
Ссылки
- Еврейские партизанские отряды на территории Белоруссии www.yadvashem.org/yv/ru/education/projects/heftziba/ratushny_partisans.asp
Примечания
Отрывок, характеризующий Еврейские партизаны
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.