Еврейское колонизационное общество

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Евре́йское колонизацио́нное о́бщество (ЕКО) (англ. Jewish Colonization Association) — еврейская международная благотворительная организация.



История

Основано в сентябре 1891 года в Лондоне бароном Морисом де Гиршем с целью «Помогать эмиграции евреев из любых частей Европы или Азии, и в первую очередь, из стран, где они подвергаются специальному налогообложению, политическим или другим ограничениям, в любые другие части света, основывать колонии в различных частях Северной и Южной Америки для сельскохозяйственных, торговых и других целей».

В 1892 году в Петербурге было открыто отделение Еврейского колонизационного общества во главе с бароном Горацием Гинцбургом. ЕКО основало несколько десятков еврейских сельскохозяйственных колоний, в основном, в Аргентине и Канаде. Проект создания сельских колоний не увенчался особым успехом. Большинство евреев-переселенцев предпочитало селиться в городах, а не ехать в сельскую местность.

После смерти Мориса де Гирша, характер деятельности Еврейского колонизационного общества расширился. Собрание деятелей ЕКО в Париже в 1896 решило не только содействовать переселению евреев, но также помогать развитию земледелия и ремесел там, где евреи уже жили (в основном в России, Австрийской Галиции и Румынии).

До 1914 г. Еврейское колонизационное общество совместно с ОРТ создало либо финансировало около 40 технических и сельскохозяйственных школ в России. Инструкторы ЕКО, работавшие в еврейских земледельческих поселениях в России, помогали совершенствовать методы ведения сельского хозяйства, вводили новые культуры, создавали кооперативы. Создавались ссудно-сберегательные кассы для помощи евреям.

В 1899 году барон Эдмон де Ротшильд передал под «юрисдикцию» ЕКО земледельческие колонии в Палестине, основанные на выкупленной им земле. В 1923 году они были переданы в основанное Ротшильдом Палестинское еврейское колонизационное общество.

В период после первой мировой войны масштабы деятельность ЕКО сократились.

См. также

Напишите отзыв о статье "Еврейское колонизационное общество"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Еврейское колонизационное общество



Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»