Евровидение-1968

Евровидение-1968
Даты
Финал	6 апреля 1968 года
Проведение
Место проведения	Лондон, Великобритания
Ведущие	Кэти Бойл
Основной вещатель	BBC
Участники
Всего участников	17
Карта стран-участниц      Страны-участницы     Страны, участвовавшие ранее
Результаты
Система голосования	У каждой страны было по 10 судей, каждый из которых мог отдать один голос понравившейся песне.
Ноль очков	нет
Победная песня	«La, la, la...» (Испания)
Евровидение
◄1967 • 1968 • 1969►

Конкурс песни Евровидение 1968 стал 13-м конкурсом песни Евровидение. Он прошел 6 апреля 1968 года в городе Лондон (Великобритания), в Альберт-холле. Великобритания впервые принимала конкурс после победы в предыдущем году. Испания выиграла с разницей в одно очко с песней «La, la, la…», исполненной Массиель, а певец Клифф Ричард с песней «Congratulations», занял второе место, представляя Великобританию, третьей стала Изабель Обре с песней «La Source», представлявшая Францию. Впервые в истории телекомпании семи стран показывали конкурс в цветном изображении. Австрию на этом конкурсе представлял знаменитый чехословацкий певец Карел Готт.

В начале мая 2008 года по испанскому телевидению был показан документальный фильм, в котором говорилось, что диктатор Испании Франко подкупил некоторых судей, что помогло испанской певице обойти Клиффа Ричарда. Однако нынешний директор конкурса Бьёрн Эриксен заявил, что не намерен проводить расследование о событиях сорокалетней давности. Сам Ричард выступил с обвинениями конкурса Евровидение в продажности.

С 1968 года Конкурс песни Евровидение начал транслироваться в цвете.

Результаты

# п/п	Страна	Язык	Исполнитель	Песня	Перевод на русский	Место	Очков
1	Португалия	Португальский	Карлос Мендеш	Verão	Лето	11	5
2	Нидерланды	Голландский	Ронни Тобер	Morgen	Завтра	16	1
3	Бельгия	Французский	Клод Ломбар	Quand tu reviendras	Когда ты вернешься	7	8
4	Австрия	Немецкий	Карел Готт	Tausend Fenster	Тысячи окон	13	2
5	Люксембург	Французский	Крис Бальдо и Софи Гарель	Nous vivrons d’amour	Мы будем жить любовью	11	5
6	Швейцария	Итальянский	Джанни Масколо	Guardando il sole	Глядя на солнце	13	2
7	Монако	Французский	Лине и Вилли	À chacun sa chanson	Каждому своя песня	7	8
8	Швеция	Шведский	Клас-Гёран Хедерстрём	Det börjar verka kärlek, banne mej	Это уже похоже на любовь, чёрт возьми	5	15
9	Финляндия	Финский	Кристина Хаутала	Kun kello käy	Когда время проходит	16	1
10	Франция	Французский	Изабель Обре	La source	Источник	3	20
11	Италия	Итальянский	Серджо Эндриго	Marianne	Марианна	10	7
12	Великобритания	Английский	Клифф Ричард	Congratulations	Поздравления	2	28
13	Норвегия	Норвежский	Одд Бёрре	Stress	Стресс	13	2
14	Ирландия	Английский	Пат Макгвиган	Chance of a Lifetime	Шанс всей жизни	4	18
15	Испания	Испанский	Массиель	La, la, la…	Ла, ла, ла...	1	29
16	ФРГ	Немецкий	Венке Мюре	Ein Hoch der Liebe	Тост за любовь	6	11
17	Югославия	Хорватский	Dubrovački trubaduri	Jedan dan	Один день	7	8

Вернувшиеся исполнители

• Франция: Изабель Обре ( Франция — победительница Евровидения 1962)

Голосование

																		Всего
Португалия		-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	2	-	3	-	-	5
Нидерланды	-		-	-	-	-	-	-	-	-	1	-	-	-	-	-	-	1
Бельгия	1	-		-	-	-	-	-	1	1	3	1	-	-	1	-	-	8
Австрия	-	-	-		-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	2	-	-	2
Люксембург	-	1	-	1		-	1	-	-	1	-	1	-	-	-	-	-	5
Швейцария	-	-	-	-	-		-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	2	2
Монако	-	2	-	-	1	-		-	3	-	-	1	-	1	-	-	-	8
Швеция	1	1	-	-	-	-	-		1	-	-	2	6	4	-	-	-	15
Финляндия	-	-	-	-	-	-	-	-		-	-	-	1	-	-	-	-	1
Франция	-	3	6	2	3	3	-	1	-		2	-	-	-	-	-	-	20
Италия	1	-	-	-	-	2	-	-	-	-		-	-	-	-	2	2	7
Великобритания	1	2	2	-	1	4	5	3	2	4	1		-	1	-	2	-	28
Норвегия	-	-	-	-	1	-	-	-	-	-	-	-		-	1	-	-	2
Ирландия	1	1	1	4	1	-	-	4	-	-	-	-	-		-	-	6	18
Испания	4	-	-	2	1	-	4	-	3	4	3	-	1	1		6	-	29
Германия	-	-	-	-	1	1	-	2	-	-	-	5	-	-	2		-	11
Югославия	1	-	1	1	1	-	-	-	-	-	-	-	-	3	1	-		8

Ссылки

• www.esctoday.com
• www.eurovision.tv

Отрывок, характеризующий Евровидение-1968

– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.