Европа (фильм, 1991)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Европа
Europa
Жанр

драма

Режиссёр

Ларс фон Триер

Продюсер

Бо Кристиансен[1]
Петер Ольбек Йенсен

Автор
сценария

Ларс фон Триер
Нильс Форсель

В главных
ролях

Жан-Марк Барр
Эдди Константен
Йорген Реенберг

Оператор

Эдвард Клосиньский
Хеннинг Бендтсен
Жан-Поль Мерисс

Композитор

Йоаким Хольбек

Кинокомпания

Alicéléo, Det Danske Filminstitut, Eurimages, Fund of the Council of Europe, Gérard Mital Productions, Institut suisse du film, Nordisk Film, Sofinergie 1, Sofinergie 2, Svenska Filminstitutet (SFI), UGC Images, WMG Film

Длительность

112 мин.

Страна

Дания Дания
Швеция Швеция
Франция Франция
Германия Германия
Швейцария Швейцария

Язык

английский, немецкий

Год

1991

К:Фильмы 1991 года

«Европа» (дат. Europa) — драма режиссёра Ларса фон Триера 1991 года. Завершающая часть трилогии «E», куда также входят картины «Элемент преступления» (1984) и «Эпидемия» (1987).





Сюжет

1945 год. Германия. Страна оккупирована войсками союзников. Всё население находится под тщательным наблюдением. В это неспокойное время в атмосфере, пропитанной страхом и насилием, разворачиваются основные события жизни двух абсолютно разных, но очень близких друг другу людей.

Молодой американец с немецкими корнями Леопольд Кесслер приезжает в Германию и устраивается на работу проводником на железнодорожном экспрессе. Он влюбляется в немецкую девушку Кэт, тайно связанную с подпольной нацистской организацией «Вервольф». Однажды соратники Кэт передают Леопольду взрывчатку и требуют, чтобы он взорвал поезд. Того же требует от него и Кэт. Леопольд в нерешительности. Он пытается рассказать о бомбе американскому офицеру, но обстоятельства препятствуют этому. В это время начальство Леопольда пытается проверить его профессиональную пригодность. Он в отчаянии закладывает бомбу и настраивает часовой механизм. Однако жалость к людям заставляют Леопольда отключить взрывчатку. Тем временем оккупационные власти раскрывают ячейку «Вервольфа». Леопольд видит Кэт в наручниках. Она убеждает его, что именно он совершил ошибку, поскольку в Германии нет невиновных людей, так как в годы войны её граждане либо убивали, либо предавали. Леопольд доведен до отчаяния. Он завладевает оружием и приводит взрывчатку в действие. Леопольд гибнет в затонувшем вагоне.

В ролях

Интересные факты

  • Название кинокомпании, которую создали Ларс фон Триер и Петер Ольбек Йенсен — «Центропа» взято из фильма (название железнодорожной компании).

Награды и номинации

Награды

Номинации

Напишите отзыв о статье "Европа (фильм, 1991)"

Примечания

  1. [books.google.com/books?id=E9FYAibtRr4C&pg=PA123 Lars von Trier]. — Gremese Editore. — P. 123. — ISBN 978-88-7301-543-7.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Европа (фильм, 1991)

После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.