Европейская валютная система

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Европейская валютная система — ЕВС (англ. European Monetary System, EMS) — форма организации валютных отношений между государствами-членами Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Действовала с 13 марта 1979 года (дата начала расчётов ЭКЮ)[1] по 31 декабря 1998 г. (поскольку с 1 января 1999 г. был осуществлен переход к евро). Европейская валютная система сыграла роль моста между «валютной змеей» и Экономическим и валютным союзом (ЭВС). Один из ключевых элементов ЕВС — механизм координации обменных курсов — сохранился и после создания ЭВС: государства-члены ЕС, не входящие в еврозону, могут привязывать свои валюты к евро в рамках Механизма обменных курсов — 2 (англ. — Exchange rate mechanism — 2, ERM — 2).

В своём развитии Европейская валютная система прошла несколько этапов.





Предпосылки создания

Первым этапом формирования валютной системы ЕЭС было введение режима совместного плавания валютного курса стран-участниц, получившая название «Европейская валютная змея», который просуществовал с апреля 1972 по март 1979[2].

После распада Бреттон-Вудской валютной системы большинство западных стран перешло к плавающим курсам своих валют. Страны ЕЭС в целях стимулирования своей экономической и валютной интеграции договорились о сужении пределов колебаний своих валют друг к другу (± 1,125 %) и о коллективном плавании своих валют к доллару и другим валютам (пределы колебаний +2,25 %). Осуществление этого режима, получившего название «змея в тоннеле» (официальное название — Европейское соглашение о единых пределах[3]), в 1972 году начали 6 тогдашних стран ЕЭС (ФРГ, Франция, Италия, Нидерланды, Бельгия, Люксембург). В 1973 году были отменены пределы колебаний курсов валют стран-участниц к доллару и другим валютам («змея вышла из тоннеля», то есть «тоннель» перестал существовать), а пределы взаимных колебаний были расширены и установлены в диапазоне ± 2,25 %. В этом обновлённом режиме не участвовали Италия, а также Великобритания, Дания и Ирландия, которые присоединись к ЕЭС в 1973 году. В связи с неустойчивостью валютного положения в 1974—1976 гг. дважды вынуждена была выходить из него Франция. Режим «европейской валютной змеи» оказался малоэффективным, так как не сопровождался координацией денежно-кредитной и экономической политики стран ЕЭС. Разные темпы инфляции и разные процентные ставки приводили к постоянному отклонению обменных курсов от установленных соотношений. На практике это выражалось в том, что валюты Франции, Италии и других стран дешевели по отношению к немецкой марке и голландскому гульдену.

Эта первая попытка проведения совместной валютной политики привела к принятию нового соглашения, вступившего в действие в марте 1979 года, которое было выработанного с участием коллективного органа ЕЭС — комиссии Дженкинса.

Создание и развитие Европейской валютной системы

Поиски новых форм валютной интеграции привели к новому соглашению о создании Европейской валютной системы, которая начала действовать с марта 1979 года. Решение о создании Европейской валютной системы было принято в 1978 году на встрече канцлера ФРГ Гельмута Шмидта и президента Франции Валери Жискар д’Эстена[3]. Формирование ЕВС было направлено на достижение валютной стабильности внутри системы в условиях перехода к Ямайской валютной системе и известной независимости от доллара.

Основу Европейской валютной системы составили[4]:

  • Создание механизма валютных курсов (англ. Exchange Rate Mechanism, сокр. ERM).
  • Создание европейской валютной единицы (англ. European Currency Unit – ECU) — ЭКЮ. Экю представляла собой международную расчётную единицу, определяемую на основе корзины валют стран-членов ЕЭС.
  • Образование Европейского фонда валютного сотрудничества (англ. European Monetary Cooperation Fund), создаваемого за счёт взносов стран-участниц. Средства фонда предназначались для предоставления временной финансовой поддержки с целью финансирования дефицита платёжного баланса и для осуществления расчётов по валютным интервенциям, которые осуществляли центральные банки для поддержания валютных курсов в установленных пределах.

Первоначально в ЕВС участвовали 8 государств: Германия, Франция, Нидерланды, Бельгия, Дания, Ирландия, Люксембург и Италия (последняя в 1992 году вышла из системы и вернулась обратно в 1996 году). Позднее к ЕВС, по мере его расширения, присоединились: Испания (в 1989 году), Великобритания (в 1990 году), Португалия (в 1992 году), Австрия (в 1995 году), Финляндия (в 1996 году), Греция (в 1998 году).

Центральным элементом системы являлась европейская валютная единица (ЭКЮ), которая стала базой установления курсовых соотношений между валютами стран — членов ЕЭС, а также использовалась для расчётов между их центральными банками и как счётная единица в специализированных учреждениях и фондах ЕЭС. Стоимость ЭКЮ определялась по методу валютной корзины, включавшей валюты всех 12 стран ЕЭС на тот момент.

Механизм валютных курсов (англ. Exchange Rate Mechanism, сокр. ERM) был направлен на поддержание устойчивых, хотя и корректируемых соотношений с учётом опыта «валютной змеи». Для 7 валют (марка ФРГ, французский франк, гульден, бельгийский франк, датская крона, ирландский фунт, люксембургский франк) предел колебаний был установлен ± 2,25 % их центрального курса, а для итальянской лиры ±6 % ввиду нестабильности валютного положения страны. Позднее режим колебаний ±6 % был установлен и для испанской песеты (Испания присоединилась к ЕВС в 1989 г.). Поддержание согласованных курсов осуществлялось с помощью валютной интервенции центральных банков стран-участниц.

Европейский фонд валютного сотрудничества был составной частью системы и был предназначен для предоставления центральным банкам стран ЕВС кредитов на покрытие временных дефицитов платёжного баланса и осуществления валютных интервенций для поддержания курсов валют в заданных пределах.

В целом механизм формирования валютных курсов действовал, однако, тем не менее, в 1980—1983 гг. курс ряда валют (итальянской лиры, французского франка, ирландского фунта, датской кроны) понижался, а курс сильных валют (марки ФРГ, голландского гульдена) повышался . В 1992 году правительства Великобритании, Испании и Италии не смогли поддерживать курс своих валют на уровне выше минимального совместного колебания и перешли к плавающим курсам. В августе 1993 года допустимый предел взаимных колебаний валют ЕВС был расширен до ± 15 %.

Весь период существования Европейской валютной системы (EMS-1) до перехода к валютному союзу (англ. European Monetary Union) можно разделить на несколько этапов[3]:

1979-1982. Период узкого коридора колебаний валютных курсов (± 2,25 %). Симметричные действия стран-участниц.
1982-1993. Ориентация на марку ФРГ, которая выполняла роль «якоря».
1993-1999. Расширение коридора валютных курсов до ± 15 %.
с 1999 года. Переход к валютному союзу (EMS-2). Введение единой валюты евро.

Кризис ЕВС 1992—1993 гг

В 1992—1993 гг. ЕВС пережила тяжелый кризис. Его отправной точкой послужил референдум в Дании (2 июня 1992 г.) о ратификации Маастрихтского договора, давший отрицательный результат. Финансовые рынки восприняли это как сигнал к тому, что введение единой европейской валюты может не состояться. Следовательно, наиболее слабые из западноевропейских валют будут девальвированы. Вскоре начались массированные атаки на фунт стерлингов и другие валюты, привязанные к ЭКЮ.

Почти год центральные банки стран ЕЭС боролись за стабилизацию валютных рынков — они поднимали процентные ставки и проводили дорогостоящие валютные интервенции. Только благодаря беспрецедентным совместным усилиям удалось спасти от девальвации французский франк. В результате кризиса были девальвированы: итальянская лира, испанская песета, португальский эскудо, ирландский фунт и привязанная к ЭКЮ в одностороннем порядке шведская крона. Италия и Великобритании покинули механизм обменных курсов. Чтобы вернуть ЕВС к жизни и повысить её устойчивость, Совет ЕС расширил допустимые пределы курсовых колебаний до ± 15 %. Это правило вступило в силу 2 августа 1993 г. и действовало до конца 1998 г., после чего последовал переход на евро.

Несмотря на сбои, ЕВС выполнила свою экономическую и политическую миссию. Сокращая амплитуду курсовых колебаний, она улучшала условия для многосторонних расчетов и таким образом, содействовала экономической консолидации региона. Расширение сферы применения ЭКЮ снижало зависимость Западной Европы от динамики доллара и хозяйственной конъюнктуры в США. Страны и управляющие органы ЕЭС приобрели богатый опыт валютного сотрудничества в условиях плавающих курсов, без которого было бы невозможно создание Экономического и валютного союза.

См. также

Напишите отзыв о статье "Европейская валютная система"

Примечания

  1. [www.glossary.ru/cgi-bin/gl_sch2.cgi?RFiwuvlpxqg9!igr8ytg9!xoxylsg Европейская валютная система (ЕВС)] (рус.). Глоссарий.ru. Проверено 16 октября 2010.
  2. [www.euro-baks.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=206&Itemid=43 Эволюция Европейской валютной системы] (рус.). Проверено 16 октября 2010. [www.webcitation.org/68qg4Piuz Архивировано из первоисточника 2 июля 2012].
  3. 1 2 3 Baldwin, Richard & Wyplosz, Charles. The European Monetary System // The Economics of European Integration. — London, New York, Madrid, Milan.: McGraw-Hill, 2004. — С. 313-326. — 458 с. — ISBN 0-077-103947.
  4. Киреев А. П. Европейская валютная система // Международная экономика. В 2-х ч. Ч.II. Международная макроэкономика: открытая экономика и макроэкономическое программирование. — Учебное пособие для вузов. — М.: Международные отношения, 2000. — С. 32-37. — 488 с. — ISBN 5-7133-1028-0.

Отрывок, характеризующий Европейская валютная система

«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.