Европейская социальная хартия

Европейская социальная хартия — конвенция Совета Европы, закрепляющая ряд социальных прав человека (в отличие от ЕКПЧ, закрепляющей главным образом гражданские и политические права). Принята в 1961 году, вступила в силу в 1965 году. Страны-участницы обязуются признать обязательными для себя как минимум 10 статей или 45 частей статей части II хартии, в том числе как минимум 5 из следующих статей: 1, 5, 6, 12, 13, 16 и 19. Доклады об исполнении Хартии предоставляются раз в два года. Всего часть II Хартии содержит 19 статей, каждая из которых закрепляет определённое право.

В 1996 году принята Европейская социальная хартия (пересмотренная). На 2012 год из 47 стран-участниц СЕ четыре — Лихтенштейн, Монако, Сан-Марино и Швейцария, — не ратифицировали ни изначальной, ни пересмотренной хартии, 33 страны ратифицировали пересмотренную хартию, 10 — изначальную.

Протоколы

В 1988 году принят дополнительный протокол, расширяющий каталог прав (протокол включает четыре «материальные» статьи, из которых его участники должны принять хотя бы одну), в 1991 году — протокол, изменяющий систему надзора за исполнением хартии (в частности, была введена публичность оценок докладов стран-участниц надзирающим комитетом). Первый протокол вступил в силу в 1992 году, второй в силу не вступил, но на практике применяется.

В 1995 году был принят, а в 1998 году вступил в силу дополнительный протокол, вводящий систему коллективных жалоб (их рассматривает Европейский комитет по социальным правам, который также оценивает доклады стран-участниц об исполнении хартии). Эту процедуру на 2012 год приняли 15 из стран-участниц Хартий. C 1999 года комитет принял 48 решений по существу коллективных жалоб (на ноябрь 2010 г.). Для сравнения, Европейский суд по правам человека, вынесший своё первое решение по существу жалобы в 1960 году, до реформы его устройства в 1998 году вынес 837 решений по существу, а в 2008 г. достиг отметки в 10 000.

Пересмотренная Хартия

В 1996 году принята, а в 1999 году вступила в силу Европейская социальная хартия (пересмотренная) — договор, сосуществующий с ЕСХ (некоторые страны ратифицировали только первый документ, а некоторые — только новый) и исполнение которого контролируется в том же порядке. Часть II ЕСХ(П) включает 31 статью, устанавливающую определенные права; страны-участницы обязуются признать обязательными для себя как минимум 16 статей или 63 пункта статей части II, в том числе не менее 6 статей из следующих: 1, 5, 6, 7, 12, 13, 16, 19 и 20.

Каталог прав

• Закреплённые в изначальной версии Хартии и в Пересмотренной Хартии:
  • Право на труд (ст. 1)
  • Право на справедливые условия труда (ст. 2)
  • Право на условия труда, отвечающие требованиям безопасности и гигиены (ст. 3)
  • Право на справедливое вознаграждение (ст. 4)
  • Право на объединение (для трудящихся и работодателей; ст. 5)
  • Право на заключение коллективных договоров (ст. 6)
  • Право детей и подростков на защиту (в области работы; ст. 7)
  • Право работающих женщин на защиту (ст. 8)
  • Право на профессиональную ориентацию (ст. 9)
  • Право на профессиональную подготовку (ст. 10)
  • Право на охрану здоровья (ст. 11)
  • Право на социальное обеспечение (ст. 12)
  • Право на социальную и медицинскую помощь (ст. 13)
  • Право на получение услуг со стороны социальных служб (ст. 14)
  • Право трудящихся - инвалидов и умственно нетрудоспособных лиц на профессиональную подготовку, профессиональную и социальную реадаптацию (ст. 15)
  • Право семьи на социальную, правовую и экономическую защиту (ст. 16)
  • Право матерей и детей на социальную и экономическую защиту (в Пересмотренной хартии — также на правовую, и уточнено, что статья включает право на бесплатное среднее образование; ст. 17)
  • Право заниматься приносящей доход деятельностью на территории других Договаривающихся сторон (ст. 18)
  • Право трудящихся-мигрантов и их семей на защиту и помощь (ст. 19)
• Закреплённые в дополнительном протоколе 1988 г. и в Пересмотренной Хартии:
  • Право на равные возможности и равные условия в том, что касается занятости и профессии, без дискриминации по признаку пола (ст. 1 протокола, ст. 20 ПЕСХ)
  • Право на информацию и консультации (ст. 2 протокола, ст. 21 ПЕСХ)
  • Право принимать участие в определении и улучшении условий труда и производства (ст. 3 протокола, ст. 22 ПЕСХ)
  • Право лиц преклонного возраста на социальную защиту (ст. 4 протокола, ст. 23 ПЕСХ)
• Закреплённые отдельными статьями только в Пересмотренной Хартии:
  • Право на защиту при окончании найма (ст. 24)
  • Право трудящихся на защиту их законных претензий в случае неплатежеспособности работодателя (ст. 25)
  • Право работника на защиту своего достоинства по месту работы (ст. 26)
  • Право трудящихся с семейными обязанностями на равные возможности и равное обращение (ст. 27)
  • Право представителей трудящихся на защиту и льготы на предприятиях (ст. 28)
  • Право трудящихся на информацию и консультации с ними при коллективных увольнениях по сокращению штата (ст. 29)
  • Право на защиту от нищеты и социального отторжения (ст. 30)
  • Право на жильё (ст. 31; в некоторой мере закреплено также статьёй 16 изначальной Хартии)

Запрет дискриминации при осуществлении прав, установленных Хартией, установлен преамбулой изначальной Хартии и статьёй Е Пересмотренной хартии; страны-участницы не могут отказываться от этих положений.

Хартия в России

Россия ратифицировала Пересмотренную Хартию в октябре 2009 года, признав обязательными для себя из положений части II Хартии статьи 1,3, 5—11, 14, 16, 17, 20—22, 24, 27—29 полностью,2, 4, 12, 15, 18, 19 частично (всего 68 пунктов).

В июле 2009 года, во время процесса ратификации, состоялась встреча руководства Русской православной церкви и «Единой России». Патриарх Кирилл заявил об обеспокоенности многих православных «разговорами о возможности введения в России сексуального просвещения школьников и ювенальной юстиции». Представители ЕР В. В. Володин и А. К. Исаев пообещали противодействовать пониманию такого толкования Социальной хартии, которое подталкивало бы Россию к введению сексуального просвещения и ювенальной юстиции. Упомянутая обеспокоенность связывалась противниками ювенальной юстиции и полового просвещения со статьями 11 и 17 ЕСХ.

Ссылки

• Тексты [conventions.coe.int/Treaty/rus/Treaties/Html/035.htm Хартии] и [conventions.coe.int/Treaty/rus/Treaties/Html/163.htm Пересмотренной хартии]
• Тексты протоколов: [conventions.coe.int/Treaty/rus/Treaties/Html/128.htm 1988] (рус.), [conventions.coe.int/Treaty/rus/Treaties/Html/142.htm 1991] (рус.) и [conventions.coe.int/Treaty/en/Treaties/Html/158.htm 1995] (англ.) гг.
• Раздел хартий на портале СЕ: [www.coe.int/t/dghl/monitoring/socialcharter/default_EN.asp?  (англ.)], [www.coe.int/t/dghl/monitoring/socialcharter/default_FR.asp?  (фр.)]
• [www.coe.int/t/dghl/monitoring/socialcharter/Presentation/SignaturesRatifications_en.pdf Таблица подписания и ратификации ПЕСХ, ЕСХ и протоколов] (англ.)
• [www.coe.int/t/dghl/monitoring/socialcharter/Presentation/ProvisionTableRev_en.pdf Таблица принятых странами-участницами положений ПЕСХ, ЕСХ и протокола 1988 г.] (англ.) (фр.)
• [www.hrights.ru/text/b10/Chapter17.htm Социальная хартия Совета Европы] // Российский бюллетень по правам человека, № 10

Отрывок, характеризующий Европейская социальная хартия

– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.