Евфимий (Счастнев)
| Епископ Евфимий | ||
| ||
|---|---|---|
| 28 октября 1898 — 9 января 1913 | ||
| Предшественник: | Акакий (Закланский) | |
| Преемник: | Никон (Безсонов) | |
| ||
| 17 ноября 1896 — 28 октября 1898 | ||
| Предшественник: | Питирим (Окнов) | |
| Преемник: | Михаил (Ермаков) | |
| Имя при рождении: | Феодор Дормидонтович Счастнев | |
| Рождение: | февраль 1839 Илевский Завод, Ардатовский уезд, Нижегородская губерния | |
| Смерть: | 9 января 1913 | |
Епископ Евфимий (в миру Феодор Дормидонтович Счастнев; февраль 1839, Илевский Завод, Ардатовский уезд, Нижегородская губерния — 9 января 1913) — епископ Русской православной церкви, епископ Енисейский и Красноярский.
Биография
Родился в феврале 1839 года, сын священника села Илевского Завода, Ардатовского уезда Нижегородской губернии.
В 1858 году окончил Нижегородскую духовную семинарию со званием студента семинарии.
5 марта 1860 году рукоположен во священника к Вознесенской церкви села Терюшева, Нижегородского уезда, где и прослужил тридцать три с половиной года.
Ревнуя о просвещении паствы, на втором же году священства открыл в собственном доме народную школу, в которой в течение десяти лет, пока не открылась на селе школа, сам состоял учителем и законоучителем.
В 1875 году лишился супруги, оставившей на его руках трехлётнего сына и, будучи вдовым, ещё восемнадцать лет священствовал.
В 1892 году был возведён в сан протоиерея за своё ревностное служение.
В 1893 году по предложению тогдашнего Нижегородского архиепископа Владимира, принял монашество с именем Евфимий и был зачислен в число братии Арзамасского Спасо-Преображенского монастыря с назначением настоятелем этого монастыря и возведён в сан архимандрита.
23 июня 1895 года он был вызван в Санкт-Петербург на чреду священнослужения и проповеди слова Божия.
17 ноября 1896 года хиротонисан во епископа Новгород-Северского, викария Черниговской епархии.
В январе 1897 года утверждён в должности председателя Черниговского епархиального училищного совета.
С 28 октября 1898 года — епископ Енисейский и Красноярский.
Положил много трудов по устроению епархии. За время своего святительства Енисейская епархия открыл много приходов, строились храмы. Его трудами и стараниями устроен епархиальный свечной завод, почти вдвое увеличено число церковно-приходских школ, расширено миссионерское дело, учрежден институт противосектантских и противораскольнических миссионеров, предпринято много других мер, способствующих делу развития церковно-приходской жизни.
В 1906 году не утвердил предложения обновленческого характера, принятые епархиальным съездом духовенства.
В 1910 году ослеп.
В 1912 году уволен на покой.
Скончался 9 января 1913 года. Погребен в кафедральном Богородице-Рождественском соборе Красноярска (позднее взорван). Останки Преосвященного были выставлены в краеведческом музее и сожжены).
Напишите отзыв о статье "Евфимий (Счастнев)"
Ссылки
- [drevo-info.ru/articles/12052.html Евфимий (Счастнев)] // Энциклопедия Древо
- [bg-znanie.ru/print.php?nid=34066 Архиереи и подвижники церкви (1861-1917 гг)]
- [www.nds.nne.ru/content/210/206 Выпускники Нижегородской Духовной Семинарии]
Отрывок, характеризующий Евфимий (Счастнев)
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
