Евфимий I (патриарх Константинопольский)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Патриарх Евфимий I
Πατριάρχης Ευθύμιος Α΄
Архиепископ Константинополя — Нового Рима и Вселенский Патриарх
март 907 — май 912
Предшественник: Николай I Мистик
Преемник: Николай I Мистик (вторично)
 
Рождение: ок. 834
регион Исаврия, поселение Селевкия (современный Силифке)
Смерть: 5 августа 917(0917-08-05)
Принятие монашества: ок. 851

Патриарх Евфи́мий I Си́нкелл (греч. Πατριάρχης Ευθύμιος Α΄ Σύγκελλος; ок. 834, Исаврия5 августа 917, Константинополь) — Патриарх Константинопольский с марта 907 по май 912 года.



Жизнеописание

Евфимий родился около 834 года в регионе Исаврия, в поселении Селевкия (современный Силифке) и с ранней юности посвятил себя Богу и монашеской жизни.

В 17 лет он принял постриг в одном из монастырей на горе Олимп в Вифинии. Он вёл очень аскетическую жизнь, терпел голод, жажду, холод и другие лишения. В суровые зимы ходил в одном лишь рубище. Затем Евфимий сам построил монастырь в заливе, напротив Никомедии, ныне Измит, предположительно в районе современного города Golcuk.

В 880-х годах Ефмимий отправился в Константинополь, где он некоторое время провёл в монастыре Святого Феодора. Будущий император Лев VI после женитьбы на Феофано избрал его в качестве своего духовника.

Предположительно в 883 году, при посещении в тюрьме Льва VI, Евфимий предсказал ему воцарение на престол.

В 887 году к Евфимию в храм Богоматери в Пиги приходил император Лев VI.

В том же году он сделал предсказание Стилиану Заутцу: — «…ты никогда не осуществишь свои замыслы, будешь низвергнут и ослеплен…».

В декабре 889 года император назначил Евфимия патриаршим синкеллом.

В 890 году по указу императора началось строительство Псамафийского монастыря для Евфимия, а 6 мая 892 года справили праздник обновления храма.

С ноября 896 года по декабрь 898 года Евфимий был заключён в монастыре Святого Диомида.

В 906 году игумен Псамафийского монастыря участвовал в возложении Пояса Пресвятой Богородицы на голову страждущей императрицы Зои и та исцелилась.

В февраля 907 года прибывшие в Константинополь уполномоченные из Рима и от восточных патриархов составили церковный собор и признали патриарха Николая Мистика подлежащим низложению. Император с грамотами явился к Евфимию и предложили принять на себя управление Церковью. Патриарх не произвел возглашение Зои Карбонопсины как августы в церкви, что было бы официальным признанием Зои императрицей. Патриарх Евфимий признал брак Льва VI только после издания императорской новеллы, запрещавшей четверобрачие как духовным, так и светским законодательством. При жизни императора Льва VI николаиты (ревнители старого православия) терпели изгнание, а после его смерти, в 912 году, брат Льва VI, Александр, придя к власти, возвратил николаитов и предоставил им занять свои кафедры. В этом же году император Александр созвал в Константинополе собор, на котором Евфимий был низложен и сослан в Агафов монастырь.

В феврале 914 года Зоя Карбонопсина просила Евфимия снова занять престол, но он отказался.

Евфимий I умер 5 августа 917 года. Примирение его сторонников и Николая Мистика состоялось только в июле 920 года.

Напишите отзыв о статье "Евфимий I (патриарх Константинопольский)"

Литература

  • Дашков С. Б. [www.sedmitza.ru/text/434472.html Императоры Византии.]. — М.: Издательский дом "Красная площадь", "АПС-книги",, 1996..
  • Две византийские хроники. М. Изд-во вост. лит-ры. 1957
  • M. Jugie, La vie et les oeuvres d’Euthyme, patriarche de Constantinople, in Echos d’Orient, Tomo XVI, 1913, [www.archive.org/stream/echosdorient16pariuoft#page/384/mode/2up pp. 385—395] e [www.archive.org/stream/echosdorient16pariuoft#page/480/mode/2up pp. 481—492]

Отрывок, характеризующий Евфимий I (патриарх Константинопольский)

– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.